Выйдя из машины за квартал до Храма, который Михалыч так мечтал посетить, направился пешком. На паперти старой церкви сидели нищие попрошайки и с ними местный дурачок, юродивый Гришка. Михалыч достал кошелёк и роздал что мог просящим милостыню. Гришка ничего не взял, а когда Михалыч собрался продолжить путь, потянул того за китель.
– Отче, а ведь сегодня Пятидесятница. Помнишь, что тебя батюшка Серафим сказал? Отче, а про полдень он ничего не говорил, а, отче? Про полдень?
Остальные нищие зашикали на дурачка и замахали руками.
– Что пристаешь к военному человеку, дурень? Какой он тебе отче, он же полковник!
Михалыч развернулся на ступенях и пошел, почти побежал обратно к машине. Пятидесятница, по- другому Троица, ветки берёзовые в руках старца Дивеевского, полдень. В полдень всё случится! Как говорит молодёжь-пазл сложился.
Все подразделения выездной смены выдвигались в разное время. Оперативно-розыскное и мышки-наружки, то есть наружного наблюдения, выехали загодя с вечера прошлого дня. В ночь выдвинулись контрснайперское и московские комендачи. Далее-специалисты из РЭР, радиоэлектронной разведки. Эти выехали задолго-задолго до всех. Спецы из РЭБ, радиоэлектронной борьбы на своих замызганных и неприметных тарантайках с глушилками обозначали периметр запретки. Комендачи местного Управления в ДПСной форме и на машинах с мигалками отправились перекрывать дороги и просёлки. С ними спецназ УСН. Различные другие службы на различном другом транспорте. Обычная рутина для всей службы безопасности, но не для Михалыча и его отдела. Влахернскую икону, подарок царю Алексею Михайловичу, он загодя отвёз в Знаменский монастырь. И скоро вся братия, и все сёстры, и прихожане должны были приступить к особой молитве, смысл которой был понятен трём посвящённым в это таинство людям. И пик этой молитвы приходился на полдень.