Мнения участников разбора разделились. Одни высказывались категорично: травмировать людей, тем более военнослужащих на учениях не позволительно! Другие говорили про реалии и действительность, про вечный бой и т.д. и т.п. Матвеев высказал свое мнение. Всё запротоколировали, все расписались и разошлись. А в казарме, где временно расположились сотрудники УСН, спор переходил в силовую фазу. Два бойца в госпитале, ты их сука, покалечил. Старлей, командир бойцов кричал и лез в драку с Жаровым. Тот сидя на койке, пожимал плечами и откровенно не понимал, что от него хотят все эти люди, обступившие их временный кубрик. Лейтенант Мартынов раздвинув мощными плечами толпу, подошел к койке, где сидел Жаров. Схватив его за шиворот, Мартынов потащил Жарова на улицу, намереваясь выяснить причину невыполнения приказа. Его, Мартынова приказа. Он не указал об этом в рапорте, понимая, что поломает парню карьеру. Написал, что действовал согласно регламентирующим документам таким -то, номер такой-то. Жаров, видимо, не успел покинуть НП, и боясь нарушить режим маскировки и секретности, остался на месте. В общем, выставил себя полным дураком, выгораживая другого. Так как должен был убедиться в том, что оба покинули НП. Жаров искренне не понимал негодования Мартынова. Задача выполнена, все живы. Правда, двое в госпитале с серьезными травмами, им делают операцию. А Мартынов, фигурально выражаясь, застрелен на месте. Но задача то выполнена! И один из снайперской пары остался цел и невредим. И готов к выполнению другого задания. А это не мало значит. После этого случая снайперы не работали вместе, так как Жарова направили на учебу.
Во время учебы произошло одно досадное недоразумение. Именно так решил для себя Жаров – досадное недоразумение. Это недоразумение случилось в Сирии, то есть в Сирийской Арабской Республике, куда Жаров был отправлен на три месяца на боевую стажировку и прикомандирован к военной полиции, сопровождающей гуманитарные грузы. Им периодически докучали снайперы непримиримой оппозиции, а своих не хватало. Это случилось одним жарким сирийским вечером, когда вода закончилась, глаза слипались от пота и хотелось заползти в какую-нибудь сырую нору и лежать там до ночной прохлады. В наушнике гарнитуры запищало – заскрипело, и сквозь помехи Жаров услышал информацию по конвою. Его второй номер тоже всполошился. Засек снайпера. Произнося вслух все измерения, он забивал их в баллистический калькулятор что бы получить необходимые поправки и выдать их первому номеру. Так, расстояние 600, ветер умеренный 3 м\сек. Боковой с 9 часов, температура воздуха +34, давление растет, значит средняя точка попадания ниже, температура боеприпаса пониже, значит СТП ещё ниже, влажность сейчас в расчет на берем. Всё это произносил вслух, точнее бормотал под нос, внося данные в баллистический калькулятор, Витя Буров, его второй номер. Хотя по факту второй номер-главный. Он делает все измерения и все запросы в метеослужбу, делает расчёты и вносит поправки. Выдаёт их первому номеру в виде вертикально-горизонтальных поправок. Итак-две угловые минуты-два клика, то-есть поворота маховичка на прицеле. Готово. Стоп. Вижу чудилу с рюкзаком, быстро идущему в сторону конвоя с 11 часов, дистанция 650. Не успел Буров произнести этих слов, как прозвучала серия выстрелов, потом ещё серия. И ещё. Добрый бородатый декханин выкатил на дорогу перед конвоем свою тележку с барахлом и поднял руку над головой. В руке был взрыватель, от которого провод тянулся к тележке. Когда в обойме винтовки закончились патроны, Жаров сменил позицию вместе с Буровым и перезарядился. Не подвели английские оружейники. И даже модификация AW, то есть арктическое исполнение этой знаменитой десятизарядной английской снайперки, не ухудшило стрельбу в условиях пустыни. Минус три-произнёс Жаров в гарнитуру радиосвязи. Минус четыре-зацепил гражданского, точнее-гражданскую на второй серии. Всё это видел Буров в свою трубу на треноге с 50-кратным увеличением. А вообще-молодчага! Конвой цел, два шахида и снайпер в минусе. Более, чем отлично. По рации поблагодарили за отличную работу, за спасённые жизни. Особенно теплые слова от начальника конвоя. Особенно-за ликвидацию снайпера. Про девушку, случайно попавшую под обстрел и погибшую от шальной пули никто не вспоминал. Случайное недоразумение. Она оказалась не в то время не в том месте. Так подумал Жаров.
По возвращении из Сирии обучение продолжилось. Во время занятий по огневой подготовке разбирались различные ситуации работы снайперов. В том числе и его, Жарова, работа по сопровождению конвоев. Рассматривались все возможные варианты развития событий, прогнозирование ситуаций. На стрельбище полигона воссоздавалась та или иная мишенная обстановка из полученного опыта. Преподаватель подполковник Бондарев откровенно не симпатизировал Жарову. Ему просто не нравился этот парень, как говорят-всеми фибрами души. Так он и сказал своей жене за ужином, когда та поинтересовалась проблемами мужа. Не знаю, почему. Редко такое бывает. Может, из-за убитой девушки, которая не упоминалась в официальных отчётах о том боестолкновении. Может-ещё из-за чего. О подробностях он узнал от Виктора Бурова, с которым увиделся на торжественном мероприятии 20 декабря в Москве. В номере гостиницы, за рюмкой коньяка Буров всё рассказал. Его самого удивило полнейшее безразличие со стороны Жарова к случайно убитому им человеку, молодой девушке. А может так и надо-не чувствовать никаких угрызений совести? Тогда никакие ранние инсульты-инфаркты не страшны. На выпускных экзаменах Бондарев дал положительную характеристику Жарову, и новоиспечённый лейтенант отбыл к месту дальнейшего прохождения службы, то есть в УСН Главка Охраны. Не бери в голову, если с ним что-то не так, на месте разберутся и примут правильное решение. Напиши положительную характеристику и забудь, чёрт с ним с этим Жаровым. Так сказала жена Бондарева. А подполковник Бондарев любил свою жену и прислушивался к её советам. Он написал положительную характеристику Жарову. И забыл.