– Так вот… – встрепенулась девушка. – О чем я говорила?
– Хэ-зэ, – отозвался Речинский. – Пыталась читать мне нотацию? – предположил со смешком.
– Я серьезно!
– Я тоже. Ксюш… Это мой ребенок? – Он не собирался, но снова спросил.
– Мы уже это выяснили.
– Разве? Скажи мне еще раз, я не помню, какой вариант был последним…
– Это МОЙ ребенок!
– Непорочное зачатие?
– Считай, что так.
– Я всё равно выясню правду!
– Зачем?
– Чтобы из меня не сделали дурака! Слышала, что врач говорил? Ребенку нужны двое родителей!
– Так стремишься поскорее стать папой?
– Нет. Но если я уже им стал, то имею право знать об этом!
Ксю помолчала.
– Хорошо… Допустим… – Лесина снова начала быстро дышать и Илья заволновался. Повторного вояжа в больницу не хотелось. – Предположим, я тебе говорю, что он твой… Мы только предположим! – Быстро добавила она. – Что дальше?
– Ничего, – вдруг растерялся Речинский.
– Ну… вот и всё. Так – ничего, и этак – тоже ничего. Так какая тебе разница, кто отец?
Илью такой ответ разозлил! Да, он не знал, что дальше… Пока!!! не знал. Не придумал еще. Но, ведь еще есть время… Можно… выстроить какие-то отношения. Ксю ему всегда нравилась, с первой встречи он выделил ее из толпы. Ну и что, что теперь у них будет ребенок. Он же не помешает встречаться хотя бы. Тысячи людей имеют детей и счастливо живут! Пусть, не жениться, но общаться-то можно. Лучше так, чем потом через много лет, когда уже морально дорастет до детей, может, женится даже на ком-то еще и «нарожает» еще парочку, будет постоянно вспоминать о том, что у него где-то есть еще один, старшенький. Нет, он не хотел просто о нем знать, наверное… Он хотел его видеть.
Видимо, Речь глубоко задумался, потому что не заметил, как остался в гостиной один. Вот черт! Они не договорили, он замолчал, и она подумала, что он согласен с таким раскладом. Как бы не так!
Потерев лицо ладонями, он осмотрелся, подбил диванную подушку попышнее, хотя изначально не предполагалось, что на ней мог кто-то полноценно спать. Мала и тоща. Плед, который покрывал диван и планировался как одеяло, был слишком тонким. В доме не холодно, но и не жарко. Ночью может стать прохладнее, а он в одном влажном полотенце. Одежда осталась в ее спальне. Да, идея ночевать в гостиной была не самой удачной. Может, наплевать на обещание и по-хорошему попроситься к ней? Не детский же сад! Они уже спали вместе. Он торжественно кля… нет. Не будет он клясться. Мало ли…
Речинский встал и, выключив большой свет, направился наверх.
Глава 46 Вверх-вниз-вверх
Стук в дверь не был для Ксюши неожиданным. Что-то такое она предполагала, разве что, странно, что он постучал, а не открыл с ноги. Она не ответила.
Стук повторился, и ручка повернулась, но… попытка не удалась. Да. Она подготовилась и заперлась!
– Что ты хочешь, – отозвалась на этот раз она.
– Я замерз… – послышалось почти жалобно из-за дверей.
– Оденься!
– Моя одежда осталась у тебя в комнате.
Ксю нецензурно выругалась и поднялась с кровати. Парень за дверью не выглядел замерзшим, вполне себе бодр.
– Ты специально, да? – она подбоченилась, не уступая места в проеме, чтобы он не вошел.
– Оставил одежду? Нет. Пришел? Может быть. Ксюш… ну что мы как дети малые?
– Илья! Ты обещал ночевать в гостиной!
– Может, пересмотрим?
– Нет!
– Ну, мы же уже спали вместе. И не только спали…
– Вот именно! А теперь я…
Вот блин! Она чуть не проговорилась!
– Что? Беременна?
Заметил…
– Нет. Просто… Забирай одежду и вали!
Но Речинский не собирался уступать. Он посильнее толкнул дверь, беря Ксю за руку, чтобы отодвинуть, вошел и захлопнул за собой створку.
– Ты обнаглел!
– Ага! Я всегда такой.
Парень подошел к кровати, отвернулся от нее, сбросил полотенце, сверкнув голым задом, и забрался под одеяло. Послышался блаженный вздох. Ксю оторопело пронаблюдала всё это и решила:
– Тогда внизу посплю я!
– Ты опять споришь… – он отвернулся и еще плотнее укутался в одеяло. – Иди. Но там холодно. Я приду попозже, погрею.
– Кобель!
– Не заставляй проводить аналогии…
– Почему я должна мерзнуть из-за твоей наглости?
– Не мерзни. Иди сюда. – Помолчал. – Да не буду я тебя трогать! – он сел и хлопнул руками по одеялу. – Я же не насильник! Не валяй дурочку, ложись и спи. Что ты строишь из себя тут…
Ксю не знала, что на такое сказать. Он ее одновременно оскорблял и соблазнял. Только он так умеет!
– Лучше бы ты уехал работать! – она шагнула в сторону кровати.
– Завтра наработаюсь, не переживай, – снова лег и отвернулся он.
– Ты работаешь в новогоднюю ночь?
– Да. Без вариантов.
– А как же праздник?
– С такой работой праздников не бывает.
Ксю, подумав, не стоит ли достать еще одно одеяло, все-таки решилась и легла. Если что, потом встанет. А это большое, двуспальное. Может и обойдется. Да и теплее, действительно под одним. Она нерешительно положила голову на подушку с другого края и прикрылась уголком. Выключила свет на прикроватной тумбочке и закрыла глаза. Парень молчал, видимо, он тоже устал разговаривать и вообще. Может, ему, и правда, там холодно было?
Тут она вспомнила, что ему не просто было холодно. Он был без одежды. И таким лег в ее постель! Вот черт!
Ксю подорвалась, словно ужаленная, и встала с кровати.
– В чем дело? – послышалось лениво с другой стороны кровати.
– Ты голый.
– Ну… давай и ты раздевайся, чтобы уравняться.
– Может, лучше ты оденешься?
– Мне и так хорошо. Не дрейфь! Я уже говорил, что не насильник.
– Илья! – Обреченно вскрикнула Ксю.
Тут Речинский откинул одеяло и, как был, встал с кровати. В комнате хоть и было темно, но глаза уже привыкли, и некоторые детали можно было различить в свете уличных фонарей. Парень нашел кучу со своей одеждой около трельяжа, выудил из нее предмет нижнего белья, надел, подошел к шарахнувшейся, было, от него Лесиной и слегка подтолкнул в кровать.
– Ложись. Я оделся.
– Таким тоном, будто сделал мне одолжение, – пробормотала Ксю, снова опускаясь на простыню.
– Так и есть.
Они снова лежали каждый со своего края и молча попытались заснуть.
– Что ты чувствуешь? – спросил Речь в темноту через некоторое время.
Ксю будто вздрогнула, или ему показалось. Может, уже уснула, а он ее разбудил?
– Ты о чем? – послышался шепот с другой стороны кровати.
Не спит, значит. Илья расценил это как некое приглашение для себя: могла бы сделать вид, что спит, но не стала. Он развернулся, придвинулся к Ксюше и правой рукой обвил ее талию. Ладонь легла на живот.
Ксю напряглась, но не вырывалась. Странно и… здорово!
– Об этом.
– Илья, убери руку… и отодвинься.
– Ответь.
Ксю поелозила, просунула свою ладонь под его, словно ставя барьер, но ответила:
– Чувствую, что там кто-то есть.
Что там кто-то есть, сомнений не вызывало даже у Ильи.
– Тяжело?
– Нет.
– А когда будет большой живот?
– Я не знаю. С… Евой тяжело не было. Илья, убери руку с живота. Мне некомфортно.
Речинский сдвинул руку с живота… на грудь. На этот раз Ксю вздрогнула ощутимее.
– А так?
– Ты обещал меня не насиловать.
– Я в трусах, помнишь? А ты вообще одета. – Он чуть сжал ладонь и почувствовал напрягшийся сосок сквозь ткань пижамы. Черт! Зря он это сделал. Трусы могут и не спасти…
– Илья! Не заставляй меня идти вниз и мерзнуть!
– Да брось, – он придвинулся вплотную к ее попке. – Мы это уже делали. Скажи, это ведь мой ребенок? – он снова спустил руку к животу, но лишь слегка провел, не задерживаясь. Затем обвил ее тело под грудью.