– Он красивый, – прошептал ей на ухо.
– Кто? – полуприкрытые глаза говорили о ее расслабленном состоянии.
– Живот, – вторя словам он погладил ее чуть выпуклую талию.
– Обычный…
– Кому как… но мне нравится. Хочу еще…
– Что?
– Посмотреть. Ты покажешь?
Ксю нахмурилась.
– Не сейчас, – усмехнулся. – Позже.
– Наверное, я зря так поступила. Ты теперь не отстанешь, да?
– Не надейся.
– Послушай, Илья…
Такое начало фразы и ее тон заставили Речинского вспыхнуть, словно спичка. Он напрягся.
– Нет, это ты послушай. Ребенок – мой. Хочешь ты того или нет, это так. Поэтому не надо сотрясать воздух нелепыми отговорками. И вообще… Не порти праздник и настроение. Себе и мне.
Его прервал оклик Макара, приглашающего снова встать к декам. Речь чертыхнулся и, ссадив Ксюшу, встал работать, показав Климову кулак.
– Иди проветрись, – посоветовал напарнику, чтобы тот не вздумал снова лапать его девушку.
Внизу, у гостей начинались конкурсы и, погружаясь в происходящее, Илья не мог даже отвести взгляд от консоли и тамады, который делал ему различные знаки. Оставалось лишь надеяться, что ничего такого, что ему бы не понравилось, с Ксю и Макаром не произойдет. Откуда эта… ревность? Похоже. Он и не знал, что так бывает. Нет, он встречался с девушками раньше, но не чувствовал серьезности в отношениях. Всё было поверхностно и мимолетно, сейчас же этими словами нельзя было описать то, что творилось с его ощущениями.
Люба сделала телевизор потише, наблюдая, как Станислав проваливается в сон. Мужчина еще периодически вскидывался, положение тела и травмы не давали расслабиться, видимо, но дело шло к полной отключке.
– Стас, может, подниметесь в спальню? Уже второй час, смотреть нечего, одно и то же кино каждый год крутят. Я вам помогу подняться.
Речинский посмотрел на женщину сонными глазами.
– Да. Давай.
С трудом поднявшись по лестнице, они дошли до его спальни и Люба поддержала его, пока он перебирался с инвалидного кресла в постель. Поморщился, вздохнул.
– Что-то подать? Принести?
– Нет. А впрочем, таблетку можно бы выпить. Что-то нога разнылась, видимо от перенапряжения. Принеси обезболивающее, где-то внизу, может, рядом с массажным столом?
Женщина кивнула и пошла за требуемым.
Когда она снова вошла в спальню, Стас, не смотря на недомогание, снова задремал. Прямо полусидя, чуть скрючившись, уронив голову.
Любовь попыталась его спустить, но хозяин оказался тяжелым. Проснулся.
– Люба?
Станислав опять поморщился и начал устраиваться поудобнее.
– Да? – Смотреть, как хозяин мучается, было тяжело. – Вот таблетка. Болит?
– Да… Черт! Как же надоело быть беспомощным!
– Я… рядом если что. Могу побыть тут, пока вы не уснете.
– Не надо. Что я, ребенок малый, сидеть со мной?! Может, сказку еще почитаешь?
– Вы не правы, Станислав. Я не поэтому предлагаю помощь. Не злитесь.
– А почему тогда?
– Вы… – так хотелось сказать совершенно другое, но вышло всего лишь: – мой хозяин, работодатель и кормилец. Я уважаю вас и… это моя работа – заботиться.
– Ну, вот и слава Богу! – Речинский снова покряхтел, – всего лишь работа! А то меня пытались убедить, что ты в меня влюблена! Вот фантазеры!
– И это тоже, – прошептала Люба, опустив глаза.
Стас нахмурился и посмотрел ей в лицо.
– Ты это оставь, Любаш. Не надо портить то, что у нас годами складывалось.
– Да. Конечно, – она развернулась, чтобы уйти.
– Не обижайся. Завтра проснешься, и всё наладится. С новым годом!
Женщина лишь кивнула, не поворачиваясь, и тихо вышла из хозяйской спальни, украдкой смахнув крупную слезу со щеки.
Вот так и рушатся все мечты и надежды.
Илья потягивал сок из высокого стакана, прислонившись бедром о стойку возле пульта, и смотрел на спящую в кресле девушку. На милом лице, обрамленном светлыми кудряшками, просматривался отпечаток усталости. Однако выражение было безмятежным. Будто не было сумасшедших по громкости басов, бьющих по перепонкам, пьяных выкриков толпы…
– Любуешься? – по-доброму усмехнулся Макар, отложив наушники. – Хороша! Сколько ей лет? – вдруг спросил.
– Двадцать шесть.
– О! А тебе? Двадцать?
Речь принял боевую стойку
– А что? Я ж не школьник!
– Да я вижу, не кипятись… я… не к тому. – Напарник был уже прилично пьян, хоть и держался молодцом. Однако язык слегка заплетался, делая его речь не совсем внятной.
– К чему тогда?
– Да тебе еще гулять и гулять. А с ней по-серьезному надо. Это видно. Не будет она просто так…
– Я не просто так.
– Ну, это временное.
– Нет, – упрямо поджал губы.
– Ну, что ты «некаешь»? Жениться, что ли собрался?
– Не знаю пока.
– Воооот! А я о чем! Какая женитьба? Тебе, – Макар сделал умное лицо, – двад-цать! – икнул. – Даже я еще об этом не думал. А мне почти трид-цать!
– Она беременна, – сам не ожидал от себя такой откровенности, тем более с пьяным Макаром, но особо поделиться такой новостью было не с кем. А держать в себе теперь, когда он точно знал, было трудно.
– Да ладно!? Что, правда? – дождался кивка, посмотрел на гостью кубрика и продолжил. – Ну, парень, ты… ты… скорострел!
– Иди в ж… – Илья разозлился. – Случайно вышло.
– Ну, да, ну да… Случаи разные бывают, – философски изрек Климов, но как-то посерьезнел. – Она теперь тебя шантажирует, что ли?
– Нет.
– Да, ладно, братишка, можешь мне рассказать.
– Нет, я сказал. Она вообще не хотела мне говорить.
– Оп-па! Вот это расклад! Так, может, не твой?
– Мой.
– Ну, раз ты так уверен, – недоверчиво прищурился друг. – Тогда… – осмотрел зал и снова повернулся к напарнику, – женись!
– Ты слушаешь вообще? Она говорить мне не хотела! Где тут жениться?
– Так радуйся! Нафига тебе сейчас потомство?
– Что, попросить его не рождаться пару лет?
Климов рассмеялся.
– Было бы неплохо. Дааа… Влип ты, Речь, не по-детски!
– Ага…, – Илья отодвинул Макара от консоли и взялся за наушники. – Детство кончилось, не начавшись…
На автомате совершая действия руками, Илья переваривал разговор. Макар, конечно, не лучший советчик, но всё же старше. Опытней. Они редко говорили о личном, но если уж говорили, то старались быть объективными и поддержать друг друга. Пусть и сопровождались подобные темы взаимными подколками и стёбом. Вот и теперь Климов хоть и казался несерьезным, Илья знал, что тот реально сопереживает и если нужно – посоветует, подстрахует, поймет…
Осталось сообщить отцу. И матери, раз уж на то пошло. Но что говорить и как, Речь пока не смог придумать. Мама будет шокирована, конечно, наверняка отругает, что, мол, стоило оставить на попечение второго родителя, тут же натворил дел. А отец… Как он отреагирует, Илья даже представить не мог. Мало того, что он скоро станет дедом, так еще и Ксюша вместо жены станет… Черт, Илья не помнил, как это называется. Падчерица? Сноха? Золовка? Кто бы еще разбирался в этом!
Речинский поставил медленную композицию, чтобы под конец вошедшие в раж гости заведения успокоились и начинали собираться домой. Часть уже покинула празднование, остались самые стойкие и выносливые. Пьяные. Почти неуправляемые. У входа в сам зал уже показались охранники, что давеча не хотели пускать Ксю, наблюдая за ситуацией, готовые незамедлительно отреагировать, если кто-то терял над собой контроль.
Без десяти шесть. Пора собирать аппаратуру. К их уходу всё чужое должно быть сложено и упаковано. Дорогостоящая техника была взята в аренду на одну только ночь.
Глава 51
Вопреки логике Ксюша проснулась не от резкого звука, а от наступившей тишины. В помещении бара было уже почти темно, и практически тихо. Только парни ползали по полу недалеко от ее кресла, собирая аппаратуру, негромко переговариваясь и чертыхаясь в попытках что-то разглядеть в сумраке.