– Почему молчишь? – он приподнял голову и посмотрел в глаза.
– Спать хочу, – нашлась. – Завтра на работу опять.
– А когда у тебя декрет? – снова опустился к животу.
– Весной. Но я, наверное, буду работать, сколько смогу.
– Так можно?
– Не знаю. Но попробую.
– Давай назовем дочку Сюзанна? – выдал вдруг Илья, после недолгого молчания.
Ксю подавилась слюной и закашлялась. Сюзанна?? Боже, откуда такие идеи? Парень хмыкнул. Потом и вовсе рассмеялся. Неожиданно расцвел весь, став совершенно другим человеком.
– Почему Сюзанна? – все же спросила она, когда восстановила дыхание.
– Не знаю. Я подумал, что это твое имя, когда Ева назвала тебя Сю.
Лесину сковало. Все воспоминания о Еве вызывали такую реакцию. Особенно, когда о ней вспоминал вслух и неожиданно. А ожидать, что Илья помнит такие мелочи было бы странно.
– Я… я не знаю.
– В память о ней, – попробовал оправдаться Речинский, заметив смену ее настроения. – Прости…
– Нет. Дело не в тебе. Я не всегда могу адекватно реагировать на чужие воспоминания о Еве.
– Не называй меня чужим. Мне неприятно, – резко бросил, вставая с кровати.
Ксю тоже встала, собираясь в ванную перед сном. Нельзя же обижаться на каждое случайное слово! Что за характер! Даже извиняться не хотелось – не видела причин.
– Я тебе хоть вообще нравлюсь? – бросил ей в спину.
Ксю обернулась в дверях.
– Странный вопрос. Почему вдруг?
– Я не вижу. Не чувствую этого от тебя.
– Я от тебя тоже. Знаешь, если ты снова хочешь поругаться, давай ты просто пойдешь домой. Я устала от постоянных перепалок!
– Если хочешь, я уйду. И это еще раз доказывает, что ты ко мне…
– Ты мне нравишься, – перебила его Лесина. – Иначе тебя бы здесь не было. Я просто отвыкла внешне показывать то, что у меня внутри. Забыла, что такое признаваться в любви и открыто говорить о чувствах. Ты тоже не можешь похвастаться этим. К тому же, мы мало общаемся. Я вижу тебя раз или два в неделю, до этого было еще реже. И почти каждую нашу встречу мы ссоримся. Уж не знаю, по какой причине. То ли мы друг другу не подходим, то ли еще что-то…
Упоминать несдерживаемую ревность Ильи и, не дай Бог, молодость, Ксю предусмотрительно не стала.
Речинский сделал несколько шагов к ней, встав, прислонившись спиной к косяку напротив нее.
– Давай видеться чаще. Я не против. Только сдам сессию, и мама уедет…
Ксения улыбнулась и кивнула, все же скрываясь в ванне, предоставляя парню самому решить, остается он на ночь или нет. Странные у них отношения, ничего не скажешь…
Январь. Вторник.
Утром Илья проснулся в кровати Лесиной один. В доме стояла тишина. Часы показывали начало десятого. Черт, он даже не слышал, как она ушла, настолько крепко спал.
Умывшись, натянув вчерашнюю одежду он спустился вниз. На кухонном столе обнаружилась записка, прижатая связкой ключей.
«Привет! Не стала тебя будить, ушла на работу.
Найдешь, чем позавтракать, в холодильнике. Будешь уходить – закрой дом и ворота.
Целую.
Ксю»
Перечитал несколько раз и усмехнулся. Приятно согрело это ее «целую». И ключи… те самые запасные ключи, которые она на днях теряла? От осознания, что они все-таки оказались в его руках, настроение заметно подпрыгнуло.
Завтракать не стал, все равно у нее нет кофе. Поэтому он оделся и отправился домой.
В доме отца его родители как раз сидели за столом, тихо болтая. Любы видно не было.
– О, сынок! – обрадовалась мама. – Ты завтракал?
– Нет.
– Давай, тогда, проходи, – она встала. – Кофе?
– Угу.
– Что, Ксения тебя не накормила, – не удержался от булавки Стас.
Илья сжал челюсти, но ответил:
– Она ушла на работу, я еще спал.
– Станислав, – предупреждающе позвала мать.
– А как же дом? – не унимался старший Речинский. – Оставила ключи?
Сын на это достал из кармана джинсов связку и бросил на стол, пытаясь скрыть триумф на лице.
– Запасные, – прокомментировал.
– Мальчики мои… Вы сейчас напоминаете двух петухов! Стас! Хватит. Всё. Она носит под сердцем твоего внука! Попытайся принять это. Вы будете общаться, видеться, воспитывать его. Не стоит ссориться с сыном, иначе ты можешь потерять гораздо большее!
Стас прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Илья так и стоял у стола, сунув руки в карманы.
– И ты, сынок, хватит дразнить. Ничем хорошим это не закончится! Твой отец смирится и привыкнет. Возможно, переключится на кого-нибудь другого. Имей терпение! Боже, как я вас тут оставлю!?
– Оставайся с нами, – хмыкнул Илья. – Может, папочку отвлечешь? Ну, чтоб он побыстрее «переключился»!
– Ты сейчас договоришься! – с угрозой в голосе проговорил Станислав.
– Всё-всё! Брейк! Илья, садись за стол! – снова попыталась упокоить мужчин Елена.
– Вот видишь, об этом мы с тобой вчера и говорили.
– И о чем же вы говорили? – парень наконец сел, дожидаясь, пока мама сделает ему кофе.
– О том, что ты неуважителен с женщинами. Даже собственную мать оскорбляешь, и ни в одном глазу!
– Мама, извини.
– Мы с тобой потом поговорим, Илья. – Лена поставила перед ним чашку и снова села завтракать. – У меня есть много, что тебе сказать.
Сын лишь поиграл желваками. А утро так хорошо начиналось…
Глава 61
Разговор не заставил себя ждать. Не спасло даже то, что Илья первым позавтракал и заперся в своей комнате. Мама постучала в дверь.
– Итак, – строго начала, как только показалась во владениях сына.
Речинский младший закатил глаза и застонал.
– Может, не надо? У нас уже все хорошо, правда! И вообще, это, как бы, только наши дела…
– Сейчас хорошо, и это – хорошо. Но, Илья, честно, я тебе удивлена! Я думала, что вырастила настоящего мужчину, а получается…
Парень встал у окна, отвернувшись от матери.
– Ну, давай-давай! Продолжай. Что же получается? Даже интересно послушать…
– Ты давай мне не выступай! А слушай, что говорят взрослые!
– Начинаааается… Что не так?
– А не так, сынок, то, что увидела. И услышала. Расскажи-ка мне… какие у вас с Ксенией отношения?
– Нормальные отношения.
– Такие нормальные, что она съехать отсюда собирается и тебя, – она ткнула пальцем в направлении сына, – с собой не зовет! Это ты называешь нормальным?
– Я что могу сделать, если она так решила?
– Переубедить! Куда ей ехать из такого дома? Чтобы ребенок в каменных джунглях рос вместо загородной усадьбы? И вообще… ты когда ей, до вчерашнего, цветы дарил? В кафе приглашал? Когда? Я, как дура, задаю вопрос, а девчонка краснеет сидит, не зная, как бы тебя выгородить.
Илья резко развернулся.
– Выгородить?
– Ну, я не знаю. Она же слова не сказала! Хоть я и так по лицу все поняла. Ты что, разучился ухаживать? Не знаешь, как с девчонками дружить?
– Умею я дружить.
– Не цепляйся к словам! Ты понял, о чем я!
– Ну не было возможности у нас! Сначала несерьезно всё, потом она с отцом... авария…
– У нее скоро пузо на лоб полезет, а ты всё возможность выискиваешь? Долго раскачиваешься, сын! Дождешься, умыкнет отец у тебя ее. И не щурься! – заметила она выражение его глаз. – Уведет! Спит и видит! Затих, потому что все-таки отец тебе, иначе давно бы подвинул. И получилось бы у него! Потому что он знает, что надо делать, а ты, выходит – нет!
– Давай еще ты мне отца в пример поставь! Сговорились, что ли?
– А ты смотри и учись! А не обиженного из себя строй! Ты бы видел себя, когда я про каникулы твои упомянула! Хоть бы постеснялся так открыто недовольство выказывать! А ты думал – что!? Она родит, съедет, а тебе – гуляй-вася?
– Нет. Я просто не думал еще.
Елена подняла брови.