Ксю потерла глаза – время уже позднее, встала она рано, отработала, потом мама… Илья… Такой длинный день.
– Тебе не пора на работу? – спросила она уже в машине.
– Я договорился с Макаром.
– Из-за меня?
– Ты без машины. И больная.
– Я не больная. Отвезешь меня и можешь ехать.
– Врач сказал, тебе нельзя одной ночевать.
– И ты решил, что ты – та самая приятная компания для меня на ночь?
– Есть варианты? Могу отвезти тебя к отцу, но объяснять, где мы встретились, и почему ты приехала к нему вот так вдруг, будешь сама.
– Там хотя бы ты не будешь доставать!
– Я могу поспать у тебя в гостиной, если уж всё так плохо. И вообще, давай не будем спорить, а? Я тоже устал.
– Ты не можешь нормально общаться.
– Могу. Но ты всегда начинаешь перечить.
– Сам такой! – по-детски надулась Ксю. – Не дальше гостиной!
– Угу…
Что-то он быстро и легко согласился. Но спорить, и правда, не было больше сил. Пусть, если ему хочется, спит на диване.
Ксю усмехнулась: почти незнакомого она привечала его в своей спальне, а теперь, когда они успели переспать, зачать и даже пожить в одном доме, она не пустит его дальше первой комнаты. Жизнь так непредсказуема!
Дома их ждал забытый в прихожей свет и раскисшие недоваренные макароны.
– Заказать пиццу? – поинтересовался Илья.
– Нет. Не хочу. Сделаю бутерброды и чай.
Парень лишь кивнул и спросил:
– Можно, я пока в душ?
– Иди.
Что теперь, раз уж он опять у нее дома, и опять, кстати, без приглашения… Пусть моется. Не жалко.
Когда наверху хлопнула дверь, Ксю опомнилась, что душ на втором этаже был только в ее спальне. «А обещал не дальше гостиной…», еще раз усмехнулась Лесина. Наглый гость – опять прёт напролом. Может, он и из душа в неглиже выйдет, как дома? С него станется! Он даже полотенце не спросил! Значит, будет вытираться ее, других там нет. Настырный! Если он завалится к ней в кровать…
Так, что-то она не о том думает!
Может, ей самой лечь тут на диване? Тут второй человек поместится с трудом.
Да и вообще, зачем ему это? Она не понимала его поступков и слов. А он слишком близко уже подобрался к ней и ребенку.
Илья вышел из душевой кабинки и осмотрелся. Одно полотенце. Ее, наверное. Ну, да, чье же еще? Выбора не было. Да и не чувствовал он брезгливости. Не с ней. Вот папашиным бы не стал вытираться ни при каких обстоятельствах. А тут… все-таки женщина.
Обмотал бедра полотенцем, подхватил свою одежду, вышел в спальню. Кровать манила, но он обещал, вроде как, ночевать внизу. Даже смешно! Но спорить с ней, и правда, не было сил. Сегодня хотелось тишины и покоя. Вообще-то, он должен был быть на работе сейчас, развлекать народ и зарабатывать деньги. Там много веселья, людей, шума… Парень аж поморщился от посетившего ощущения. Нет. Тут лучше. Даже если он просто ляжет спать один.
Блин, это что, старость?
Надевать свою одежду не хотелось. Но злить ее… Нет, все же одеваться не хотелось больше, а она, может, и не разозлится вовсе…
Внизу Ксю сидела у журнального столика и пила чай. Вторая чашка, по-видимому, ждала его и еще парила. И бутерброды! Ура! В животе заурчало от предвкушения.
– Так и знала, что ты заявишься голым! – упрекнула она его.
– Так и знал, что ты не забудешь об этом сказать! – парировал он.
– Тогда зачем так сделал?
– Ну, это вроде как, на сегодня моя комната?
– Ах… ну, да. Сейчас допью и уйду, извини, – язвительно проговорила Ксю.
До чего ж она любит вот так…
– Я не выгоняю… Сиди, можешь даже задержаться. На всю ночь.
Ксю как-то подобралась. Не к добру.
– Илья, послушай. – Она отставила кружку и серьезно на него посмотрела. – Ты сегодня здесь, но только потому, что мне лень было спорить с тобой, тем более после разговора с врачом. Я дома. Со мной ничего не может случиться такого, что я не способна была бы решить самостоятельно. Я взрослая женщина, с богатым прошлым, пережила всякое…
Тут она ушла в себя на несколько секунд. Может, вспоминала мертвую дочь? Илья ждал молча, боясь перебить эту ее тираду. Даже интересно было, что она еще придумает. Иногда он сомневался в том, что она старше его. Рассуждала она, порой, совершенно по-детски.
– Так вот… – встрепенулась девушка. – О чем я говорила?
– Хэ-зэ, – отозвался Речинский. – Пыталась читать мне нотацию? – предположил со смешком.
– Я серьезно!