Может, она… Он же так и не добился подтверждения, от него ли она беременна… Может, и нет, а сейчас она вовсе не пропала, а наслаждается жизнью с отцом своего будущего ребенка? А папачесу и ему – Илье – навешала лапши, чтобы заранее не доставали?
Нет. Выглядит бредово, ведь правда? Она не такая. Это у него на нервяке всякая фигня в голову лезет. Но тогда где она? Стало опять плохо, и вызвала «Скорую»? Черт, где ее искать? До Нового года меньше часа, куда звонить? Если и не пошлют, то всё равно вряд ли ответят что-то вразумительное.
Словно на автопилоте, Илья сел в машину и завел мотор. Резко стартанув, он взял курс на «Лучистый». Если не найдет ее там, поедет в больницу, где они были вчера.
В тишине салона раздался звонок и Речь нажал на кнопку не глядя. Она?
– Слыш, Речь, ты где? – Макар.
– Я.. Мне надо отъехать.
– Ты охренел, что ли? Я сс…ть хочу! А тут не отойти! Быстро вали сюда!
– Сори, Мак… Я… Скоро буду.
– Я сказал, разворачивайся и сюда! Быстро! Речь, бл… с этим не шутят!
– Макар, не могу… Извиняй. Но приеду, как только – так сразу. Постараюсь быстро.
– Ты последние мозги, что ли, растерял? Накрыло? Нет, бл… ну, вы посмотрите на него! Ты хочешь, чтобы я наделал лужу тут в проводах прямо? Коротнёт – будь здоров!
– Наделай в стаканчик. Попроси побольше, для коктейлей. Или сразу ведерко для льда!
– Сс…ка! Не смеши, а то это случится прямо сейчас!
– Друг…
– Ты мне после такого нифига не друг! Слыш? Я тебе этого никогда не прощу! Что такого сверхъестественного могло произойти, чтоб ты меня бросил?
– Две полных смены с меня. За просто так.
– Если нас..у в штаны, две смены – это слишком мало.
– Договоримся.
– Влюбленный придурок! Я тебя жду… Чтобы пристрелить! – И Климов бросил трубку.
В Макаре Илья был уверен. Он не сдаст, не напортачит. Никто даже не заметит, что Речинского не было, лишь бы и правда тот не напузырил мимо. – Илья усмехнулся. – Но ничего, напарник у него сообразительный, как-нибудь выкрутится.
А ему сейчас важнее было найти пропащую. Не дай Бог, что-то случилось…
Глава 49 Минуты
Казалось, Ксюша только уснула, как ее разбудил звонок домофона. На часах – двенадцатый час. Кому не празднуется? Она могла бы предположить, что это Стас, но тот физически был не в состоянии сейчас стоять за воротами.
Она включила прикроватную лампу, поправила перекрутившуюся на груди ночную сорочку, обула тапочки…
Холодно… Может, ну его? Она никого не ждет…
Но плюнув на здравый смысл она все же спустилась вниз.
– Кто? – получилось хрипло и она, прокашлявшись, спросила еще раз. – Кто?
– Открывай! – Злой голос Ильи заставил нахмуриться. Она нажала кнопку, открывающую калитку в воротах и щелкнула замком на входной двери.
Речинский ворвался, словно смерч, в ее дом, яростно сверкая глазами.
– Ты что, спишь? – опешил он. – Что с телефоном?
– Сплю… А ты что тут делаешь? У тебя же работа!
Парень провел пятерней по волосам и шумно втянул воздух.
– Ты почему не пошла к отцу?
– Я там была… Люба сообщила, ему нездоровится, и он спит. Сказала, лучше его не беспокоить… я…
– Так, – перебил ее Илья. – Одевайся. Быстро! – Он бросил взгляд на наручные часы и снова на нее. – Быстро!!! – рявкнул. – Поедешь со мной в бар! Или к отцу. Выбирай!
– Я сплю, Илья, – она обхватила себя руками. – Никуда уже не хочу. Снова лягу.
– Я тороплюсь, бл… Ксеня! Одевайся! Мне некогда ждать!
– Едь! Я остаюсь.
Речинский, раздувая ноздри, схватил ее за плечо и повел наверх. Ксю едва поспевала за ним. В спальне он остановился напротив ее шкафа и раскрыл створки.
– Что там у тебя? Джинсы? Платье?
Ксю обернулась на стул возле кровати, куда бросила синее платье.
– Я не накрашена.
– И так красивая. Ты одеваешься или нет?
– Отцу уже лучше?
Илья на секунду зажмурился в нетерпении, но ответил.
– Это всё Люба. Наверное… Потом расскажу! Давай, шустрее!
Ксю начинала злиться. Какого лешего он постоянно командует? Наверное, потому, что она до сегодняшнего дня слушалась? Так пора что-то менять! Она вырвалась из захвата, подошла к кровати, обернулась и… резко забралась под одеяло.
– Ты!
– Я! – послышалось гордое из-под одеяла.
– Ты сейчас…
Тут его прервал очередной звонок мобильного. Снова Макар. Видимо, до сих пор терпит, бедолага. До нового года оставалось полчаса…