Даже интересно, что было в голове у Ксении, когда он предлагал ей это? Она смеялась над ним? Или жалела?
Теперь это всё неважно.
Вообще всё.
Всю его жизнь на протяжении последних четырех месяцев можно просто зачеркнуть. Пожирнее, чтобы не разобрать, что было. Лишь его временная физическая немощь и будущий внук не дадут забыть об этом. Остальное – дымка, туман… Дунул, и нет. Надо забыть. Усилием воли перекроить мозг и забыть. Забыть, что он собирался жениться на ней. Забыть, о чем мечтал. Забыть об обидах и переживаниях в новогоднюю ночь.
Забыть о словах сыну об исключении его из потенциальных наследников бизнеса. Как бы ни было это справедливо, теперь ему следует думать о благополучии будущих внуков. Даже ценой собственного достоинства и мужества. Теперь он должен накормить, доучить, выпустить в большой мир сына, только уже вместе с ней и их ребенком. Их общим ребенком, потому что открещиваться от родства с внуком Стас не собирался.
Выпить бы волшебную пилюлю и забыть обо всём, что до боли сжимало грудь. Думать о будущем, а не жить прошлым. Во всем этом негативе, что не дает мыслить адекватно, есть положительная нота. Лучик света в кромешной тьме. Белая снежинка на фоне ночной черноты.
Глаза сфокусировались на снегопаде. Мужчина вздохнул и отвернулся от окна. В доме царила оглушительная тишина. Не было слышно ни Любы на кухне, ни сиделки Марины. Сын ушел. Не стоило ломать голову – куда. Возможно, он и не прав, но интуитивно он догадывался: Илья поехал к ней.
Ксю вылезла из ванны, промокнула волосы полотенцем и обмоталась им, закрепив на груди. Она не взяла из-под подушки пижаму и надеялась, что Илья не добрался до спальни.
Зря.
Парень полулежал на ее кровати с тарелкой макарон и смотрел телевизор, который она не включала в этой комнате со смерти мужа. На звук открывающейся двери он повернулся и окинул ее взглядом. Щеки Ксюши порозовели.
Да, он видел ее обнаженной, трогал, целовал… Но тогда это было «для здоровья», а теперь… Теперь всё виделось иначе. Все карты открыты, все секреты обнародованы… Глядя на Речинского младшего в своем доме, на своей постели, с тарелкой ее макарон появилось зыбкое ощущение, что всё так как должно быть. На своих местах.
Глаза парня опустились на ее талию. Под полотенцем было практически не видно, но взгляд все равно задержался в области живота.
Ксю подошла к кровати и пошарила рукой под подушкой.
– С легким паром?
– Да. Спасибо. – Ксю поежилась от удовольствия при воспоминании о теплой воде.
Илья отставил пустую тарелку на тумбочку и подвинулся, уступая место рядом с собой.
– Я переоденусь сначала, – потрясла она пижамой.
Он лишь кивнул и снова отвернулся, делая вид, что ему неинтересно. Но Ксю успела заметить озорной огонек в темных глазах.
Для пущей осторожности она снова закрылась в ванной и скинула полотенце. Она знала, что эту ночь они проведут вместе. У нее не осталось ни одной отговорки, чтобы прогнать его вниз. Она самолично разрешила ему остаться. Да, не оговаривая где и на сколько, но зачем спорить с очевидным? Он пришел к ней ночевать. Вряд ли, чтобы поспать на диване в гостиной, хотя всякое возможно. Он же ушел из дома, потому что повздорил с отцом, а не потому, что просто хотел ее увидеть. Но вспоминая две прошлые ночи…
Да чего гадать, сейчас она выйдет, и всё станет понятно.
Илья смотрел телевизор и не мог сосредоточиться на том, что там показывают. Когда она вышла в полотенце, едва прикрывавшем ее попку, кровь отхлынула от мозга, чтобы скопиться в более интересном месте. Белые влажные локоны, свежее лицо, чуть румяное от пара или, может, еще от чего: сейчас он не дал бы ей больше шестнадцати. Холмики грудей, стройные ноги… и живот! За толстым банным полотенцем его было не различить, но он знал, что он там есть. Чуть выпуклый, гладкий. Те несколько секунд, что он любовался им в прошлый раз, запечатлелись в памяти надолго.
Переодеться? Ну, пусть-пусть… Пусть идет переодевается. Ее это не спасет сегодня. Хватит игр и беготни. Он и так ночевал с ней просто так ненормально много раз. Сам не мог понять – почему? Трогал ее, обнимал, целовал, спал… но сегодня его день! Точнее ночь. Он соскучился по сексу. С ней. Другую даже не представлял сейчас. Есть она, и ему этого достаточно.
Ксю тем временем вышла из ванной в тонкой хлопковой пижаме. Белой, с каким-то абстрактным цветным принтом на груди. Штанишки до середины голени. Просторные. Будет легко их снять.
От таких мыслей Илья возбудился еще сильнее. Он поправил подушку, лег и наблюдал, как Ксюша нерешительно бродит по спальне.