Илья похолодел.
– Я его сын. Говорите.
– Я Елена Александровна, медсестра. Собственно, хорошего пока ничего сообщить не могу, но и не всё так плохо. Автомобильная авария. Ваш отец в тяжелом состоянии. Сейчас будут оперировать. С ним в машине были еще двое, женщина и ребенок. Вы не могли бы прояснить, кем они приходились Станиславу Даниловичу? Мне нужны координаты их родных.
ПриходиЛИСЬ????
– Они что, умерли?
– Нет-нет, – Илья незаметно для самого себя выдохнул. – И женщина, и девочка живы. Но тоже в у нас больнице. Сотрудники ДПС не смогли найти документов, поэтому их личности опознать не удалось пока.
Тут Илью уколола догадка.
– Блондинка?
– Что, простите?
– Женщина… блондинка? Кудрявая…
– Эмм... не могу сказать. Я не видела ее лично. Вы знаете, кто это мог быть?
– Какая больница?
– Третья травматология.
– Я сейчас приеду!
– Но…
Илья сбросил вызов и тут же вызвал такси. Машины у него нет, да и смог бы он ее вести? На нездоровое состояние теперь накладывался изрядный нервяк.
Добравшись до нужной больницы, едва не забыв расплатиться с водителем, парень бросился в здание, но нос к носу встретился с охранником, который ни в какую не желал его пускать внутрь, ссылаясь на неприемные часы и заметный «выхлоп от всяких молодых алкашей»
– Какие нахрен часы!? У меня тут отец после аварии и… – что лучше прокатит? Девушка или мачеха? – Девушка!.. Его… – с перепугу определиться не смог.
– Тебе с другого входа. Здесь только приемный покой. Если вообще пустят.
– Черт бы побрал все эти ваши заморочки! – Илья бросился искать другой вход.
Наконец, найдя нужный коридор с нужной медсестрой, которая и звонила им домой, Илья выяснил, что у отца множественные травмы конечностей правой стороны и тяжелая черепно-мозговая травма.
– А девушка с ним. Она где?
– У нее сотрясение и тяжелейший шок, она даже говорить не смогла, хотя была в сознании. На теле гематомы. Но в целом состояние стабильное. А вот девочка…
– Ева?
– Вы их знаете?
– Увижу – скажу.
– Я бы могла подумать, что это ваша мать, но предположительный возраст пациентки до тридцати.
– Можно мне увидеть. Ее или отца.
– Ваш отец на операции. К женщине могу вас проводить.
Медсестра вышла из-за стойки и повела Илью по коридору. В одной из четырехместных палат на кровати у самых дверей лежала Ксю. Бледная, вся в ссадинах, голова перевязана бинтом, на одежде пятна крови. Она лежала с закрытыми глазами, не шевелясь. Илья замер у самого входа в дверях, пребывая в шоке.
– Так она вам знакома? – прошептала медсестра.
– Д-да… – выдавил.
– Знаете ее имя?
– Да, Ксения. Фамилию не знаю, – черт, он даже фамилии ее не знает!
– А ребенок, вероятно, ее и вашего отца?
– Нет. Ее – да. Но отец другой.
– Можете сказать, как с ним связаться?
– Его нет в живых, насколько я знаю.
– А еще кто-то из ее родственников?
– Они живут вдвоем. С дочкой. Кто был за рулем?
– Я точно не знаю, – медсестра осторожно подхватила парня и вывела из палаты. – Но, судя по травмам, она сидела на водительском сидении. А ваш отец – рядом. Девочка была в детском кресле сзади, но оно мало помогло…
– Что с ребенком? – При всей своей отстраненности, Илье было жаль малышку.
– У нее травма шейного отдела позвоночника. Есть вероятность, что она не выживет. Или останется инвалидом.
– ?$&#*$» – только и смог сказать.
– Молодой человек, я бы вас попросила! Это все-таки больница!
– Я понял.
Речинский сел напротив сестринского поста на кушетку и закрыл руками глаза. Слов не было. Мысли разбегались. Как? Почему? Где? Куда они ехали втроем? Отец сел пассажиром? Почему не повез их сам? Что теперь делать?
Из полузабытья его вывел мужской голос и тяжелые ботинки перед глазами.
– Следователь Анисимов, разрешите задать вам пару вопросов?
Илья поднял глаза. Невысокий полноватый мужик лет под пятьдесят, ожидал его ответа.
– Задавайте… – вздохнул. Все равно не отстанут.
– Мне сообщили, что вы приходитесь сыном пострадавшему Станиславу Речинскому, это так?
– Да.
– Ваше имя?
– Илья. Речинский. Станисавович…
– Илья Станиславович, где вы находились сегодня с двенадцати до двенадцати тридцати утра.
– Меня в чем-то обвиняют, что ли? – удивился парень. – Спал я. Дома.
– Нет, мы опрашиваем свидетелей и родственников, пострадавших в аварии.