Речинский взял здоровой рукой телефон, лежащий для удобства рядом, и нашел в журнале звонков нужный номер.
– Юра, привет…
Илья нашел Ксю в детском отделении, лежащую на облезлом диванчике в небольшом холле коридора. Рядом стояла грузная женщина в белом халате и, перебирая что-то в руках, тихо шептала успокаивающие слова, качая головой.
– Что случилось? – спросил парень, решив не показывать виду, что как-либо осведомлен о происходящем.
– Ой, соколик, – обернулась медик. – Ты с ней? Плохо ей стало. С дочкой-то беда какая! – Женщина снова покачала головой, – Вот мамочка и не вынесла новостей-то.
Илья глянул на Лесину. Та лежала без движения, но глаза были открыты и бессмысленно смотрели в потолок.
– Ксю? – позвал ее Речинский, но никаких признаков, что она его услышала, не было заметно.
– Я ей успокаивающего дала. Ей бы поспать… Домой бы… В себя прийти.
– Я останусь тут, с Евой, – монотонно проговорила Ксения.
Медсестра только развела руками, многозначительно глянув на Илью. В палатах реанимации не предусматривалось постоянное нахождение посторонних.
Что на это сказать? Чем помочь?
Может, отвлечь?
– Ксюша, отец хотел тебя повидать…
Лесина медленно повернулась и посмотрела глаза в глаза. Парень даже отступил, настолько обреченным был тот взгляд. Пустым. Горьким. Тут вдруг она начала подниматься, слегка пошатываясь. Пришлось ему и медичке подхватить ее под руки для устойчивости.
– Пошли… – прошептала.
Кивнув, Речинский подхватил ее за талию второй рукой и повел на другой этаж больницы. На безмолвный вопрос женщины он лишь кивнул, давая понять, что проследит за ней.
Глава 27
На каком-то бездумном автопилоте Ксюша переставляла негнущиеся ноги, не замечая ни окружающей обстановки, ни направления пути, ни поддерживающую прохладную руку на своем теле. Все мысли были сконцентрированы на дочке, ее девочке, которая может не дожить до завтра.
Почувствовав ненавязчивое манипулирование, Лесина остановилась и дождалась, когда перед ней откроют дверь в очередную палату. В глаза ударил совершенно неуместно позитивный яркий солнечный свет от окна. Для ноября совершенно не характерно.
Вздохнув, Ксю зашла в помещение, где на единственной кровати, обмотанный проводами, в напряженной позе лежал Станислав.
– Ксюша? – обеспокоенный мужчина слегка поднял голову, но болезненно поморщившись снова лег, продолжая разглядывать посетительницу. – Что случилось? Как Ева?
Вопрос был неуместен. Точнее, послужил очередным напоминанием, и девушка, прикрыв глаза, из которых потекли слезы, покачала головой, не в силах произнести и слова.
Стас вопросительно посмотрел на сына, но тот также дал понять, что сказать нечего.
– Что делают врачи? Может, нужны деньги, чтобы они более тщательно следили за девочкой?
Ксю снова помотала головой, отрицая, уверенная в том, что делается всё возможное. Ведь она лежит в реанимации.
Лесина села на прикроватный стул и уставилась в одну точку.
– Ей дали седативное, – пояснил поведение Илья.
– Понял, – мужчина провел рукой по лицу, сетуя на беспомощность и собственную бесполезность в данной ситуации.
– Как ты? – выдавила из себя Ксю, посмотрев на старшего Речинского.
– В порядке, – ответил тот, махнув здоровой рукой на провода и бинты. – Жить буду. Остальное – не существенно.
– Прости меня, – тихо произнесла.
– Перестань, Ксения! Сейчас же перестань! Это я должен просить прощения за то, что отвлекал тебя от дороги, да и не виновата ты ни в чем! В произошедшей аварии твоей вины нет совершенно, и я это докажу! Пешков сядет. И надолго! Я не спущу это с рук!
Илья удивленно выгнул бровь, но промолчал, с трудом, однако, представляя обычно спокойного, уравновешенного отца в роли великого мстителя. Другое дело, что он и сам пострадал. Но, судя по всему, его это сейчас мало заботило. Все присутствующие были сосредоточены на здоровье малышки.
– Ева… все плохо, – Ксю втянула носом много воздуха, пытаясь сдержать новую порцию слез. – Была остановка сердца. Организм не справляется… – тут Ксю все же не выдержала и зарыдала, уткнувшись в ладони лицом.
Стас обеспокоено посмотрел на сына, не зная, что тут сказать, и не имея возможности поддержать ее объятиями. Илья прочитал в глазах отца немую мольбу и, осторожно подойдя к девушке, слегка приобнял ее за вздрагивающие плечи. Ксения прижалась к нему, инстинктивно ища утешения.
– Отвезешь ее домой? – спросил отец.