— Салют, Оскар, рад снова видеть тебя, — сказал Гирланд, закрывая за собой дверь. — Как поживает твоя семья? Дети растут?
Брикман раздавил сигарету в пепельнице, которая была полна окурков. Он слегка переместился в кресле, чтобы было удобнее в случае надобности достать оружие. Его красная жирная физиономия не выражала никаких эмоций. Холодные серые глаза уставились на Гирланда.
— Сядь, ублюдок! Мне надо с тобой поговорить.
Гирланд улыбнулся.
— Послушай, Оскар, не веди себя, как ребенок, — сказал он, прислонясь к двери. — Ты слишком отяжелел, ты хочешь драться? С твоей толстой рожей и брюхом, которое ты носишь, как беременная корова, ты не в моей весовой категории. Как поживает твой дружок О'Брайен? Ты помнишь, как я отделал его в последний раз, когда он пытался показать мне зубы?
Брикман выхватил пистолет. Он еще умел быстро действовать.
Гирланд засмеялся.
— Оскар, я тебя обожаю! Знаешь, ты должен сниматься в кино… в фильмах группы «Б», конечно. Тогда ты, возможно, больше бы зарабатывал. — Он спокойно подошел к Брикману и смотрел на него улыбаясь. — Ну, Оскар, стреляй.
Потом ребро его ладони ударило по кулаку Брикмана, отправив пистолет в другой конец комнаты.
Брикман выругался и сделал вид, что встает, но Гирланд толкнул его обратно в кресло.
— Спокойнее, Оскар. Ты не можешь сразу же убить меня. Похоже на то, что нам в самом деле есть о чем поговорить.
Брикман тер запястье. Его взгляд, полный ненависти, следовал за Гирландом, который подошел к кровати и растянулся на ней, сплетя пальцы на затылке.
— Рассказывай, Оскар, — сказал он, устремив глаза к потолку. — Что происходит?
Брикман продолжал массировать руку. Когда боль прошла, он встал и подобрал пистолет, положил его на стол, рядом с собой.
— Ты все прекрасно понимаешь, — ответил Брикман сверля Гирланда глазами. — У тебя в руках находится сверхсекретный документ. Я хочу получить его.
— Ты хочешь? Кроме шуток? — спросил Гирланд с широкой улыбкой. — Знаешь, не ты один. Мистер Джонсон тоже хочет получить его, и многие другие типы хотят, не говоря уже о моем старом друге Дори.
— Ну, Гирланд, хватит так шутить!
— Но ведь я не шучу, представь себе. А что, если мы начнем сначала? Ты проник ко мне в Париже, чтобы положить в мой чемодан сверхсекретный документ. Я предполагаю, что ты только исполнял волю Дори. Я даже подумал на минуту, не стал ли ты агентом-двойником, но потом решил, что ты недостаточно умен для этого.
Брикман чуть не упал со своего кресла.
— Что такое ты говоришь? Я… двойник?
— Успокойся, Оскар. У тебя поднимется давление, если будешь так волноваться. Нет, я не думаю, что ты двойник. Этот документ — динамит. Значит, Дори ошибся, давая тебе его. Точно?
— Я не стану с тобой спорить. Дай мне его, Гирланд. Я знаю, что ты подонок, но я надеюсь, что ты не будешь настолько подл, чтобы вызвать третью мировую войну. Итак, верни мне документ, и я отвезу его в Париж.
— Ты действительно неспособен мыслить, Оскар, — с грустью сказал Гирланд. — Не пудри мне мозги третьей мировой войной. Дори совершил ошибку. Он выбрал меня как приманку, и ему было совершенно наплевать, что со мной случится. Так что я не собираюсь работать на него. И не пытайся надуть меня. Я не терял времени, пока находился здесь. Я кое-что знаю о Мале Рейд. Расскажи мне все и тогда я отдам тебе документ.
Брикман посмотрел на пистолет, лежащий на столе.
— Оскар, ты неисправим, — усмехнулся Гирланд. — Документ хорошо спрятан, и ты его не найдешь. Но если ты убьешь меня, что тебе очень хочется сделать, то рано или поздно мистер Ковски получит его. Итак, рассказывай, что друг Дори придумал своими затемненными мозгами?
Брикман колебался.
— Если я тебе скажу, то откуда я знаю, что ты вернешь мне документ? — спросил он.
— Естественно, что ты не можешь этого знать. Ты не можешь поверить моему слову. Но я его тебе отдам, вот и все.
— В один из дней я сведу с тобой счеты, — пообещал Брикман. — Вбей это себе получше в башку. Я отплачу тебе за все!
— Какие чувства! — сказал Гирланд, закрывая глаза. — Ты действительно лишен способности думать. У тебя может заболеть голова, уверяю тебя.
Брикман обдумывал положение. Он спрашивал себя, не следует ли ему послать телеграмму Дори, чтобы попросить новых инструкций. В настоящий момент инициатива была за Гирландом. Потом он вспомнил слова Дори… «Примите все условия».
Его работа заключалась в том, чтобы вернуть документ Дори. Потом уж Дори решать.