Чтобы протиснуться в Гончарный и срезать путь до нужного «пятака», нужно было ещё постараться не изгваздаться в наваленном здесь мусоре.
— Мальчик, а купи лапсердак, — скрипучий голос застал Полозова врасплох. — Я же вижу, он тебе будет к лицу.
Спутанные редкие седые волосы, впалые щёки, дряблая, в пигментных пятнах, кожа и редкий частокол чёрно-оранжевых прокуренных зубов — первое, что бросилось в глаза. В нос же ударила вонь испражнений и давно не мытого тела.
Взгляд парня невольно скользнул на засаленное тряпьё в бордовых пятнах, которое протягивала ему сумасшедшая. Отодвинув второй рукой дерюгу, она продемонстрировала Пете полное отсутствие одежды на ней.
Подавив рвотный позыв, парень сделал шажок в обратном направлении, чуть не наступив на жирную упитанную крысу.
— Купи, не пожалеешь, — хихикнула она, принюхиваясь к тому месту, где он замер. — Хороший, хранцузский, — белые бельма глаз Каретиной вызывали отвращение, но в то же время Петя не мог отвести взгляд. — Хорониться-то в чём собираешься? А? — сорвалась на визг она. — Ну, постой! Не беги, мальчик!
Выдохнув с облегчением, Пётр, наконец, проскользнул в проулок, но всё же оглянулся. Старуха молча продолжала стоять на том же самом месте, протягивая своё тряпьё. Вот только её слепые глаза продолжали смотреть на парня.
«Мальчик!».
Случайно ли эта выжившая из ума так ляпнула, или её не смогла обмануть личина Петра? Да и как слепая могла понять, что перед ней юноша, если вдобавок к недугу, у неё отсутствовал магический дар. Даже самый слабый он бы смог почувствовать.
— Чертовщина какая-то! — ругнулся Полозов, лихорадочно стараясь понять направление столь пристального внимания. То, что это была не старуха, он уже понял.
Причину взгляда в спину он установил через несколько секунд, когда за спиной раздался дробный топот ножек.
— Дядя, — запыхавшийся малец, хотел уцепиться в полу Петиного сюртука, но предусмотрительно замер, когда парень пригрозил тростью. — Ты Пепел?
— Говори, — моментально насторожился парень. — Кто послал?
— Главная наша, — шмыгнул тот носом. — Велела передать, что это был благародный. Мужик. С тростью. Костюм нашего крою, серый. Имени не знает, здесь никогда не видели. После этого заходил в «Солёного поросёнка». Потом исчез. Задавал много вопросов.
— Всё? — помрачнел парень. — Больше ничего передать не велено?
— Не-а, — пацанёнок снова вытер рукавом грязный нос. — Расплатиться бы надобно!
Вытащив из кошеля несколько монет, Пётр бросил их на землю перед парнем. Передавать деньги в руки подобной публике чревато не только разнообразными болячками и острыми предметами в брюхо, но и потерей личных вещей, которые местный контингент настолько виртуозно снимает, срезает и вытаскивает, что даже смотря во все глаза, ни за что не уследишь за ловкими пальцами.
Вот только малец и не подумал обижаться. Сграбастав с земли мелкие монетки, он моментально запихал их себе в рот, воровато оглядываясь, после чего припустил прочь, сверкая чёрными пятками.
То, что местные оборванцы так быстро разузнали интересующие его сведения, не вызывало у парня удивления, как и то, что его моментально срисовали среди чужаков на Второй Базарке. Этим местные нищие и жили.
В отличие от остального контингента, обретающегося здесь, они прекрасно понимали, что со странным типом, постоянно появляющимся на Второй Базарке, лучше вести дела честно.
Гарантированная плата всегда лучше отнятой жизни. То, что за обманом всегда следует неотвратимое наказание, местное отребье давно убедилось. А уж после личного знакомства с их главной, Петру оказывалось всяческое содействие, которое он, впрочем, всегда честно оплачивал.
— Значит благаро-о-одный, да? — зло прошипел Полозов, повторив интонации мальца, отчего его глаза на миг полыхнули багровыми искрами. — Серый, с тростью. Ну, держись, ублюдок! Сам напросился!
Глава 7
То нездоровое движение, которое начало происходить вокруг его персоны, парню абсолютно не нравилось. Создавалось впечатление, что кто-то, до сих пор остававшийся в тени, но начавший ставить палки в колёса, смог набросить Петру густо смазанную мылом удавку на шею и сейчас аккуратно её затягивает.
И Полозов ничего не мог с этим поделать, не раскрыв себя.
Несмотря на то, что парень пребывал в сильнейшем раздражении, а голова сейчас лихорадочно работала, обрабатывая полученную от оборванцев информацию, его мучили сомнения касательно личности Полозова-старшего.