Первые шаги на аравийской земле продемонстрировали, что Назир Тюрякулов в полной мере обладал необходимыми качествами для работы в специфических условиях саудовского общества того времени. Определенного рода харизма, способность располагать к себе собеседников и вызывать их на откровенность, не говоря уже о чувствах личной симпатии, которые испытывали к советскому полпреду Абдель Азиз аль-Сауд, его сыновья, министры и разного рода влиятельные сановники и придворные, наряду с огромной работоспособностью способствовали его успешному дебюту на дипломатическом поприще.
Глава III
БОРЬБА ЗА ДОВЕРИЕ КОРОЛЯ
Строить свои отношения с хиджазскими арабами — целое искусство, а не наука с исключениями и очевидными правилами. Тем самым мы добиваемся больших успехов: доверия со стороны шерифа (правителя), который предоставлял нам соответствующие условия (для работы нашему правительству), чего добивались германцы в Турции. Если мы тактичны и внимательны, то можем добиться доброй воли и расположения шерифа и достичь успехов в работе. Но для этого необходимо проявить весь интерес и мастерство, которым мы обладаем.
Приступая в Джидде к исполнению своих обязанностей, Назир Тюрякулов прекрасно понимал, что эффективность его работы во многом будет определяться степенью его близости к королевской власти. Было необходимо достичь высокого уровня доверия и расположения аль-Сауда и других членов королевской семьи к себе лично, а следовательно, и к Советскому государству. Очевидно, что на первых порах не приходилось рассчитывать на то, что прямое общение с королем будет выходить за рамки протокола, поэтому главной задачей становилось тесное общение с лицами, к нему приближенными.
Одной из наиболее влиятельных фигур в окружении аль-Сауда, от которого король, можно сказать, находился в определенной материальной зависимости, был министр финансов — недждиец Абдулла Сулейман. Поначалу он мало интересовался отношениями с молодым Советским государством. По-видимому, этим обусловлено то, что к введению его предшественником на посту министра финансов Абдуллой Дамлюджи в начале 1929 года дискриминационного режима в отношении советских товаров он отнесся довольно безразлично. Между тем было совершенно ясно, что принятое правительством Хиджаза решение, потребовавшее приостановить работу советских торговых организаций до заключения торгового и политического договора под тем предлогом, что они якобы дезорганизуют местный рынок, крайне негативно сказывалось на развитии торгово-экономических отношений между двумя странами. Хиджазское правительство недвусмысленно давало понять, что «в целях защиты интересов своих граждан вынуждено облагать советские товары более высокими пошлинами, чем практикуется обычно».
Помимо «исключительного режима» еще одной и весьма жесткой мерой протекционизма Хиджаза-Неджда служило то обстоятельство, что согласно требованию саудовской стороны советская дипломатическая миссия в Джидде не имела права заниматься коммерцией, в связи с чем в качестве агента советских организаций был нанят глава торгового дома итальянец Лазарини.
Постепенно входя в курс дела, Н. Тюрякулов сообщает своему руководству о результатах деятельности последнего и перспективах дальнейшего развития советско-хиджазских торгово-экономических отношений при содействии и участии Лазарини. «Руководитель местного отделения «Лазарини и Ко» (Lazzarini et Со) гражданин Кантес, обслуживающий пароходы Совторгфлота, недавно вернулся из своей поездки в Суэц, где имеет местопребывание глава этого дома, и передал мне следующее предложение Lazzarini. Lazzarini готов, если наши торговые организации согласны, взять на себя реализацию в Геджасе наших нефтепродуктов от своего имени. Лазарини представит солидные банковские гарантии. Нефтепродукты могут и должны доставляться в Джедду на советских пароходах. Основываясь на результатах своего зондажа среди местного купечества, Кантес выражает уверенность в успехе. Между прочим, Кантес сообщил, что к делу он может привлечь одного из местных воротил Али Аммари (специальный финансовый инспектор короля в Джедде, подчиненный непосредственно министру финансов Абдулле Сулейману), и что при участии Али Аммари возможно будет захватить правительственные поставки, а также деловые связи тех купцов, которые зависят от Аммари».
К сказанному Кантесом Н. Тюрякулов добавил в отчете своему руководству результаты собственных наблюдений. Он успел выяснить, что Лазарини торгует в Саудовской Аравии некоторыми итальянскими товарами, а также перепродает чехословацкий сахар. Итальянец был достаточно хорошо известен в местных торговых кругах, имел солидную репутацию. Именно поэтому в беседе с Кантесом, которая состоялась у помощника Н. Тюрякулова Туйметова, тому дали понять, что «в предложении Лазарини нет ничего неосуществимого, и что Лазарини с его предложением следует обратиться к генеральному представителю Ближвостгосторга на Красном море тов. Хакимову».
Анализируя возрастающую заинтересованность Лазарини к расширению своих деловых связей с Советским Союзом, Назир предлагает Центру выбрать сбалансированный подход: извлечь максимальную выгоду из посредничества Лазарини, не отпугнув в то же время коммерсантов-саудовцев. «Предложение Лазарини может быть решено лишь в учете наших общих интересов в Геджасе. Тов. Хакимов уже давно поставлен мною в известность о положении наших дел в Геджасе… легко представит себе все выгоды и недостатки предложения Лазарини. Главный недостаток его заключается в том, конечно, что мы будем тогда расчищать путь для своей торговли не арабскими руками, оттолкнув шерифа Тевфика и его круги от нас. В такой постановке я склонен рассматривать предложение Лазари ни как ход, которым следует воспользоваться, но после того как выяснится, что Тевфик не в состоянии пробить брешь. Это мы можем выяснить после возвращения Короля из Неджда и Тевфика из Дамаска (Режеб-Шаабан). До того времени тов. Хакимов должен заняться выяснением деловой части предложения Лазарини с тем, чтобы в нужный момент остановиться на том или ином варианте. Такое решение мне представляется более осторожным, имея в виду возможность крупных административных пертурбаций в Геджасе после возвращения короля». Такова была оценка Н. Тюрякулова положения дел в торговле.
Полпред старался довести до сведения руководства всю довольно сложную схему торговых операций, посредством которых Лазарини собирался осуществлять поставки советских товаров. «По указанию Кантеса, Лазарини обратится с письменным предложением к тов. Хакимову, который, в свою очередь, представит Вам свои предложения. Далее Кантес сообщил, что Лазарини все еще ведет переговоры с Совторгфлотом о передаче ему, Лазарини, агентства СТФ в Суэце. СТФ выразил на это готовность, но разрешение этого вопроса поставил в связь со сменой своего агента в Порт-Саиде, который СТФ недоволен. Лазарини вступает в связи с этим в переговоры с Джулио де Кастро и К0 в Порт-Саиде, с которым Лазарини имеет деловой контакт и связь и который (де Кастро) является также солидной фирмой, обслуживающей все итальянские пароходства, как Лазарини, в другом конце канала. Кантес сообщил все это нам с целью поставить нас в известность о ходе переговоров Лазарини с СТФ, рассчитывая при этом, конечно, на наше содействие в этом деле».
Детальное изложение сложных механизмов торговли, его дельные предложения, высказанные в этом сообщении, дают представление о профессиональных познаниях Назира Тюрякулова, его глубоком понимании не только политической ситуации, но и экономических вопросов. Тональность же письма свидетельствует о том, что для полпреда уже стали очевидными те реальные потери, которые несет советская сторона, ведя экономический диалог с Джиддой через посредников. Именно ликвидация этого режима с самого начала продолжала оставаться на протяжении ряда лет одним из основных предметов забот полпредства. Одной из ключевых фигур, через которую действовал Тюрякулов на этом направлении, оказался как раз министр финансов. В первые месяцы его работы в Саудовской Аравии имя А. Сулеймана становится одним из наиболее часто упоминающихся в отчетах и записках полпреда.