Весьма любопытными оказались суждения Тевфика Шерифа о Йемене, о котором он отозвался как о «государстве очень маленьком и потому не имеющем особого значения». Касаясь советско-йеменского договора, высказал следующее: «Образ правления этой страной исключает положительное к ней отношение. Имам Яхья представляет собой самого отрицательного и беспринципного типа из правителей Аравии. Имеется много фактов, подтверждающих это. В поисках какой-либо опоры против англичан он заключает договор с итальянцами, обязуясь с помощью итальянских специалистов провести ряд мероприятий экономического характера. Но по истечении некоторого времени имам Яхья поссорился с этими итальянцами. Поведение имама Яхья и в вопросе девяти областей вызывает лишь удивление. Теперь имам Яхья с появлением Ваших представителей поторопился заключить этот договор. Нет сомнения, что при этом имам Яхья исходил из желания таким путем приобрести известный козырь против англичан. Но в то же время он не способен подумать над тем, что этот договор ничего реального ему не даст, ибо, если этого захотят англичане, ни один самбук, а не только помощь из-за Суэцкого канала, в Йемен не попадет».
Примечательна заключительная часть беседы, в которой Тюрякулов ступает на почву, казавшуюся зыбкой для большинства дипломатов. «Я счел нужным отметить, что не каждый международный договор предполагает военно-политический союз. Я, как свое личное мнение, отметил, что заключение договора с Йеменом диктуется нами торговыми интересами. Я поинтересовался фактами, которые отрицательно характеризуют имама. Тевфик ответил, что он сейчас не может изложить эти факты». Только человек информированный, имеющий основательные знания о внутриполитических процессах в стране и разбирающийся в тонкостях региональной политики, с такой готовностью мог возражать собеседнику и даже провоцировать его, чтобы получить важную информацию из первых рук.
Многие вопросы, интересовавшие советского полпреда, на первый взгляд казались весьма далекими от политической сферы. Встречаясь с министром здравоохранения Махмудом Хамди, он обсуждает ход развития санитарного дела в стране. «В Бахра, в пол пути от Джидды в Мекку, строится больница. Проектируется постройка под Меккой больницы клинического характера, состоящей из 8—10 зданий», — сообщает ему собеседник. Соответствующая информация немедленно уходит в Москву. Ведь и эта сфера также могла бы стать одним из перспективных направлений двустороннего сотрудничества.
С Абдуллой-эфенди, министром почты и телеграфа, он обсуждает волнующие того проблемы. Видя заинтересованность полпреда, Абдулла откровенно делится с Н. Тюрякуловым информацией, явно не предназначенной для широкого обсуждения с иностранцами. Он рассказывает, что ввиду ограничения в средствах так и не смог осуществить свои предложения насчет улучшения и развития почтово-телеграфного дела. Ему удалось лишь проложить телеграфную линию между Меккой и Ат-Таи-фом и предпринять некоторые шаги к постройке радиостанции в Эр-Рияде. Особое огорчение министра вызвал тот факт, что «доходы почты и телеграфа поглощаются расходами государственных учреждений и поэтому постоянно приходится обращаться за дотациями. Ввиду этого он внес в Меджлис Шуро предложение об установлении порядка оплаты, по примеру других государств, почтово-телеграфных услуг государственными учреждениями».
Посетив члена Маджлис аш-Шура Абдул Вахаба, Назир сообщает своему руководству, что «Шуро функционирует по-прежнему, рассматривает и утверждает сметы государственных учреждений и положения о государственных учреждениях. Так, недавно было утверждено положение о почтово-телеграфном ведомстве». Москву работа почтово-телеграфного ведомства также интересует, поэтому в беседе поднимаются самые разнообразные, даже технические вопросы. В том числе и об оплате государственными учреждениями услуг почты и телеграфа, «которые пока отклоняются, но разрабатываются особые правила, которые имеют в виду ограничение работ почтово-телеграфного ведомства и экономию средств».
Ценность информации, получаемой Назиром Тюрякуловым из неофициальных источников, была неоспорима. В беседе с Леопольдом Вейсом полпред получает важнейшие сведения о состоянии саудовско-британских отношений. Он сообщает в Москву о том, что «король в Рияде, во время съезда нотаблей, имел закрытое совещание с вождями племен. На этом совещании было достигнуто соглашение по вопросу о пограничном положении. Согласно этому соглашению, король должен попытаться добиться успеха дипломатическим путем. По возвращении короля в Геджас состоится новое свидание с Клейтоном. Король должен отказаться от каких-либо уступок. В случае неудачи переговоров с Клейтоном, племена получают право решать пограничные вопросы угодным им способом».
На основе полученных сведений Н. Тюрякулов приходит к выводу, что цели и требования англичан сводятся к следующему: «а) Постройка железной дороги Хайфа — Багдад — Басра. Но этот вариант их не удовлетворяет ввиду удлинения пути и непригодности Басры, как военного порта, б) Постройка железной дороги Хайфа — Кувейт, через эль-Джоф. Этот путь короче и больше отвечает интересам Англии ввиду возможности постройки в Кувейте военно-морской базы».
Параллельно со вторым вариантом железной дороги у англичан существовал также план прокладки нефтепровода. Укрепления, воздвигаемые на иракской границе, должны были стать защитой этой железной дороги и нефтепровода. Однако их возведение натолкнулось на жесткое противодействие недждийских племен Мутаир, Аджман и др., поскольку преграждало путь к пастбищам и отнимало водные источники. Н. Тюрякулов полагал, что осуществить этот проект англичанам будет непросто, так как аль-Сауд вряд ли пойдет на серьезный конфликт с племенами, которые из-за «прекращения доступа… на пастбища должны будут хлынуть на юг Неджда». Еще одним неприемлемым для Эр-Рияда требованием Лондона было предоставление концессии на постройку порта в Рабуге с последующим соединением его железной дорогой через Медину — Амман с Хайфой. Акабский залив не отвечал целям военно-морской базы, зато Рабуг представлял собой единственный на всем красноморском побережье Аравии глубоководный порт, пригодный для ее постройки. Было и четвертое требование, которое англичане предъявили аль-Сауду, но «о котором он сейчас не может говорить».
В письмах руководству НКИД полпред останавливался на подобных вопросах неоднократно и особенно подробно, поскольку полагал, что отказ аль-Сауда от выполнения британских условий или его согласие могли бы стать той лакмусовой бумажкой, по которой определялась степень лояльности саудовской монархии своим традиционным союзникам. Сведения о контактах саудовцев с британцами и степень зависимости монарха и его окружения от Лондона были крайне важны для Москвы. Поэтому Н. Тюрякулов при любой возможности старался затронуть эту тему в разговорах как с саудовцами, так и со своими собеседниками из других стран.
Вопрос о саудовско-английских отношениях поднимался во время беседы Назира Тюрякулова с одним из наиболее влиятельных лиц в стране, советником короля Юсуфом Ясином. Опытный политик и царедворец, Ясин прекрасно понимал, что руководство Советского Союза, продемонстрировавшее самые дружеские чувства, признав независимость саудовского государства, отнюдь не в восторге от продолжающихся тесных контактов монархии с британцами.
Действительно, не стоит забывать, что именно СССР был первым государством, признавшим аль-Сауда. Нотой от 15 февраля 1926 года было сообщено о признании Правительством СССР аль-Сауда в качестве короля Хиджаза, султана Неджда и присоединенных областей. В ноте указывалось, что Правительство СССР «считает себя в состоянии нормальных дипломатических отношений» с Правительством аль-Сауда. Король в ответ на это выразил «полную готовность к отношениям с Правительством СССР и его гражданами, присущим дружественным им державам». В апреле 1927 года аль-Сауд принял титул «короля Геджаса, Неджда и присоединенных областей» и, таким образом, султанат Неджд был провозглашен королевством. Эта перемена названия соответствовала стремлению монарха подчеркнуть независимость своего государства. Однако на практике прежние связи разрывать никто не собирался, и интенсивные контакты саудовской монархии с британцами продолжились.