Неудивительно, что Ясин, понимавший ту важность, которую для государства имело сохранение баланса в отношениях с двумя мощными державами — СССР и Великобританией, счел нужным разъяснить некоторую двусмысленность политики аль-Сауда, заявив одновременно, что саудовской стороне известен «антиимпериалистический характер советской политики. Мы на протяжении лет видели и видим, как советское правительство дружески относится к восточным странам. Зная политику моего короля, я могу Вас заверить, что все имевшие место отрицательные явления имеют временный характер и скоро все вопросы наших отношений будут урегулированы к удовлетворению сторон.
Вместе с тем я должен ознакомить вас с нашим положением. Дело в том, что с СССР мы не имеем общей границы. СССР находится от нас далеко. Мы здесь окружены со всех сторон владениями и силами Англии. При этих условиях и в этой стране королю приходится вести очень тяжелую работу. Король учитывает все эти обстоятельства и принимает некоторые шаги, диктуемые благополучием этой страны. С вашей трактовкой вопроса об эквивалентах я согласен. В заключение я еще раз заверяю Вас в искренности короля и его высокой оценке советской политики. Я категорически заявляю, что ваши вопросы скоро получат разрешение».
Влияние англичан на короля и его окружение все восемь лет пребывания Н. Тюрякулова на посту полпреда оставалось объектом его пристального внимания. Эти вопросы часто затрагивались в его записках в Центр. Так, например, на основе полученных сведений у Н. Тюрякулова сложилось мнение, что ситуацию в советско-саудовских отношениях в начале 1930 года «нельзя считать неблагоприятной», если не принимать во внимание возможность «английского нажима, который мог иметь место в период последних встреч Ибн Сауда с верховным комиссаром Англии в Багдаде».
В действительности это «если» существенно тормозило решение вопроса об отмене ограничений на советскую торговлю, поскольку при английском силовом давлении, сдобренном обещаниями финансовой поддержки, саудовское правительство продолжало настаивать на неприемлемых для СССР условиях нормализации экономических отношений. Во всяком случае, саудовские власти официально заявили, что советская торговля может осуществляться в этой стране в рамках следующих условий:
«1. Не разрешается Полпредству или Консульству или их сотрудникам или связанным с ними производить сделки по продаже и купле, заключать договоры, заниматься делами российской торговли.
2. Представитель общества, которое занимается российской торговлей, не может пользоваться какими-либо дипломатическими, консульскими или торговыми привилегиями.
3. Это лицо (представитель. — Прим. перев.) должно быть частным лицом, подчиняющимся сам и подчиняющий все свои действия законам страны.
4. Ни в коем случае таможенные пошлины, которыми будут облагаться русские товары, не могут быть ниже таковых же, налагаемых на другие товары.
5. Советское правительство обязывается уплатить правительству Е. К. В. доходы с вакуфов, и посвященных Мекке и Медине, а также ежегодно в будущем передавать таковые.
6. Советское правительство соглашается облегчить проезд как своим паломникам, так и транзитным, если только между советским правительством и соседними ему странами нет ничего такого, что влечет за собой разрыв дипломатических отношений.
7. Оба правительства соглашаются оказать необходимое содействие гражданам обеих стран в их въезде из одной страны в другую страну с соблюдением местных законов.
col1_0 надеется получить от Советского правительства соответствующее заверение о его согласии на эти меры с тем, чтобы оно, правительство Е. К. В., после этого могло бы отдать необходимые распоряжения».
Условия были крайне жесткими, и Н. Тюрякулов справедливо полагал, что подобная постановка вопроса означала «наше возвращение к исходной точке и совершенно опрокидывала переговоры». С другой стороны, такой подход был расценен полпредом как новый поворот во внешнеполитической линии альСауда, возникшей после его встречи с верховным комиссаром Англии в Ираке, и, как следствие, улучшение англо-саудовских отношений, а также как срыв советско-саудовских переговоров влиятельной англо-саудовской группировкой, которую Н. Тюрякулов именовал «компанией Риана — Филби — Хамза».
Руководству НКИД он пишет, что отношения между двумя странами в тот период «нужно характеризовать следующим образом: официальные переговоры с геджасским правительством фактически прерваны. Путь альтернативной постановки вопросов говорит об отсутствии у геджасского правительства желания сблизиться с нами и установить прочные договорные отношения. Группа Хамзы, пользуясь общим сдвигом в англо-саудовских отношениях и опираясь, может быть, на прямую поддержку Англии и местных антагонистов, всячески пытается окончательно сорвать наши переговоры. Весьма возможно, что… во время свидания Ибн Сауда с верховным комиссаром в Ираке вопрос о советско-геджасском договоре фигурировал в качестве одного из объектов происшедших тогда между обеими странами политических торгов. Этим весьма правдоподобным предположением объясняю тот крутой поворот, который обозначился в июле с. г. в форме известных условий».
Очевидно, что этот раунд борьбы за влияние на монарха был советской стороной проигран. Н. Тюрякулов признает, что возложенная на него руководством НКИД «основная задача — оформление советско-геджасских отношений в форме дружественного и торгового договора — нами не выполнена. Официальные переговоры, продолжавшиеся около года, пока не дали никаких конкретных результатов и зашли в тупик». Кроме того, развитие внешнеполитических связей аль-Сауда явно уходило в сторону от того «русла, которое было бы желательно с точки зрения наших интересов. Наряду с Англией, ставившей до сих пор всякие рогатки на нашем пути в Аравии, начали обозначаться контуры Франции, которая, не менее, чем первая, будет пытаться не допускать нас в Геджас».
Основным противником Назира на тот момент оказался Фуад Хамза, который был инициатором выдвижения жестких условий, а также той силой, которая смогла повлиять на более мягкую позицию саудовского монарха и вынудить его отказаться от данного ранее обещания. Последнее содержалось в заявлении его министра иностранных дел от 14 декабря 1929 года, в котором от имени главы государства официально объявлялось о ликвидации «исключительного режима». У советского руководства возникал целый ряд вопросов: чем вызвана задержка, чем объясняется такая постановка вопроса, при которой советско-саудовские переговоры становятся невозможными, продолжал ли король считать в тот период желательным для себя заключение с СССР политического и торгового договора.
Направляя в Москву свои рекомендации по дальнейшему ведению переговоров, полпред предполагал, что постановка непосредственно перед аль-Саудом этих острых вопросов «неизбежно приводит нас к необходимости открыто объяснить королю всю подоплеку поведения Хамзы». Н. Тюрякулов не исключал, что при таком подходе, выгораживая своего ближайшего соратника, саудовский монарх будет жаловаться на затруднительное положение его страны, и тогда «само собой может стать перед нами вопрос о временном закрытии переговоров. Возможность же такого ответа со стороны короля весьма вероятна, если учесть действительное затруднение, испытываемое страной и правительством».
Советско-британское соперничество на аравийской земле распространялось не только на пространство возле трона, но и на чисто протокольно-дипломатическую сферу. И здесь победа в состязании, которое сам полпред назвал «историческим спором с англичанами из-за старшинства в дипкорпусе», осталась за Н. Тюрякуловым. Он сообщает в центр, что все закончилось «в нашу пользу. Как Вы знаете, до последнего времени мы не «виделись» с англичанами (Бонд). Англичане не хотели сделать нам визиты первыми. С приездом английского посланника сэра Андрю Риана вопрос разрешился: последний нанес нам визит (я был на хадже), и между нами и англичанами установились теперь вполне нормальные отношения. На официальных торжествах я занимаю первое место, а Риан второе… Риан держится по отношению ко мне весьма корректно, обращаясь ко мне в некоторых случаях, как к старшине».