Чубукчи пришел к полпреду просить использовать его связи и опыт, когда вопрос о советской торговле в Хиджазе будет улажен и советские торговые организации начали бы работать. Он предложил свои услуги в качестве комиссионера, выразив надежду, что, как главу торгового дома с незапятнанной репутацией, советская сторона предпочтет его перед остальными. На что Н. Тюрякулов заявил, что советская торговля с точки зрения деловых людей Хиджаза выгодна для них и для населения, и они сами должны проявить перед местным правительством инициативу и разъяснить кому следует все выгоды этого дела. Коммерческую сторону вопроса разработают советские торговые организации, которые и привлекут кого-либо из местных купцов для сотрудничества на комиссионных или иных условиях. При решении вопроса о том, кого пригласить к сотрудничеству, советские торговые организации учтут, прежде всего, роль и значение этих партнеров в разрешении вопроса местным правительством в интересах всех сторон.
Беседуя по поводу советско-саудовских торговых отношений с местными руководителями и коммерсантами, Назир не мог не прийти к выводу, что саудовские власти еще не освободились от многих «предрассудков», в том числе и от того необоснованного предположения, что советское правительство, чтобы «насолить» британцам, готово на все жертвы. Почему-то в Джидде полагали, что СССР в такой степени заинтересован в хиджазском рынке, что они со своей стороны могут позволить себе роскошь преувеличенных требований. Более того, Н. Тюрякулов не исключал, что в силу каких-то соображений «торгашеского» свойства саудовское правительство может снова прервать переговоры. «Не случайно Ясин был так наивен, заявил мне о наличии предложения со стороны одной неанглийской торговой организации займа и тем самым он пытался форсировать наше согласие на геджасские пожелания по кредиту. Мне думается, что все это не должно смущать нас. Как я в своем личном докладе в Москве излагал свою точку зрения на линию нашей дальнейшей тактики… обстановка такова, что необходимо проявить самую спокойную твердость и пи в коем случае не уступать по принципиальным вопросам».
Подводя итог предварительным переговорам, полпред констатировал, что часть этих ложных предпосылок саудовской стороны развеялась. Политически самый факт переговоров можно было считать положительным явлением, так как он еще раз напоминал аль-Сауду о выгодах, которые он мог бы извлечь, изменив свою политику по отношению к торговле с СССР.
Наконец 16 февраля 1933 года принц Фейсал в письме Н. Тюрякулову сообщает, что после пяти лет спора «устранен пресс исключительного режима, которому была подчинена советская торговля в Саудии и который все время давил на саудо-советские отношения и мешал их нормализации». Увы, произошло это поздно и не без финансового нажима теперь уже на саудовскую сторону: требовалась компенсация за задержку платежей по «бензиновой сделке», и правительство аль-Сауда пошло на полную отмену всех ограничений, существовавших в отношении советской торговли. Правда, предоставить Эр-Рияду кредит СССР все же отказался.
В июне 1933 года в ходе обстоятельной беседы с королем в его дворце в Мекке Тюрякулов заверяет его в том, что отказ предоставить кредит отнюдь не означает, что советская политика дружбы в отношении Саудовской Аравии подверглась принципиальным изменениям. Одновременно он дает понять, что сожалеет о том, что отмена исключительного режима произошла не перед поездкой Фейсала в Москву, а, как это случилось, в начале 1933 г. Любопытны высказывания аль-Сауда в ходе этого диалога. Говоря о своих надеждах сначала «на Аллаха» и затем на СССР, Турцию и Персию, объявив, что «основой основ является СССР», король, как это зафиксировано в докладе полпреда, следующим образом сформулировал свою политику: «Я нуждаюсь в советской помощи. Я хочу иметь поддержку СССР в военно-политических вопросах. Пусть Советы руководят мной. Я, а за мной и моя сила, будем идти за Советами. Советы могут распоряжаться мной как угодно в интересах СССР и арабов». Помимо товарного кредита, включавшего, согласно пожеланиям саудовской стороны, «цемент, железо, лес и т. п.», аль-Сауд поставил вопрос о приобретении им в СССР оружия «всех видов». Анализируя эту беседу, Назир приходит к выводу, что король сознательно делает данный запрос именно в период ухудшения саудовско-английских отношений. «Оценивая отдельные этапы советской политики Сауда, приходится констатировать, что он идет на те или иные уступки нам и проявляет готовность к сближению с нами по мере того, как ухудшается его положение».
Все усилия полпреда активизировать торговлю и иные связи тем не менее не находят должной оценки у Центра. Судя по всему, акценты в советской внешней политике в это время смещаются исключительно в сторону Запада. Л. Карахан указывает в директивном письме полпреду от 13 апреля 1934 года, что на затянувшихся переговорах по заключению договора о дружбе не следует создавать впечатления, будто бы СССР слишком заинтересован в Саудовской Аравии. (Декретом короля от 18 сентября 1932 года Королевство Хиджаз, Неджд и присоединенные области переименовано в Королевство Саудовская Аравия). «Мы заинтересованы в договоре с геджасцами так же, как и в договорах с другими странами». По поводу запросов аль-Сауда о товарном и военном кредите Л. Карахан дает установку объявить, что задержка в погашении «нефтяного» долга саудовцами создала крайне неблагоприятную обстановку, не располагающую к обсуждению этого вопроса. При этом подчеркивается, что основным вопросом работы полпредства на ближайшее время должна стать именно эта задолженность в том смысле, что необходимо было обеспечить хотя бы первый взнос с саудовской стороны. Наиболее четко положение дел изложено в записке заведующего I Восточным отделом НКИД С. Пастухова: «…По-прежнему на отношение наших торговых организаций к вопросам красноморской торговли отрицательно влияют невыплаченные нашими контрагентами долги по старым заказам».
В своих ответных записках в Москву полпред сообщает, что аль-Сауд неоднократно говорил о готовности, как, по крайней мере, он сам не уставал повторять, подписать и политический договор с СССР. Однако очевидно, что он заранее знал о неприемлемости для Москвы выдвигаемых им условий — «компенсации» в виде отчислений с вакуфных земель (в мусульманских странах движимое и недвижимое имущество, отказанное государством или отдельным лицом на религиозные цели. — Авт.) в СССР, которые к тому времени были давно национализированы, и содействие паломничеству.
В частной беседе с и. о. министра иностранных дел Фуадом Хамзой Назир смог получить прямой ответ на многие вопросы о формах сотрудничества между СССР и Саудовской Аравией. Хамза, в частности, дал понять, что разрешение всех спорных вопросов советско-хиджазских отношений связано с одним моментом: правительство короля нуждалось в материальной поддержке, и в этом контексте оно вынуждено было ставить вопрос о вакуфах и паломничестве. Говоря о компенсации, хиджазская сторона имела в виду именно вопрос о материальной помощи со стороны советского правительства. При этом Хамза пояснил: «Для геджасцев форма этой помощи не играет никакой существенной роли. Эта помощь может быть оказана в любом виде и в любой форме. Внешне мы могли бы это оформить под видом вакуфных доходов. Денежная помощь на незначительную сумму, не составляя никакого бремени для советского правительства, в то же время была бы значительной для Геджаса и произвела бы на Его величество большое впечатление. Мы не возражаем против вашего предложения выделить сейчас вопросы о вакуфах и паломничестве. Мы предлагаем обсудить их особо, вне круга вопросов торгового договора. Но было бы желательно услышать сейчас о принципиальном согласии советской стороны на благоприятное отношение советского правительства к вопросу о вакуфах. Нужно было бы сказать что-либо определенное относительно того, в какой мере советское правительство могло бы оказать гепра материальную поддержку. В свое время такой же вопрос мы ставили перед Хакимовым, который принципиально против этого не возражал».
Н. Тюрякулов ответил ему, что сама постановка вопроса, не связывающая советскую сторону какими-либо условиями, ему лично представлялась вполне реальной. «Советское правительство всегда было готово оказать Геджасу ту или другую помощь. Я мыслю при этом, материальную помощь. При настоящих условиях эту помощь мы могли бы оказать хотя бы в форме товаров, в которых нуждается геджасская сторона. Я об этом уже говорил вам подробно в официальной части нашей беседы. Вступая с нами в сделку, правительство Его величества, во-первых, не попадает в кабальную от нас зависимость и, во-вторых, сберегает ежегодно огромные средства казны. Я готов еще раз продумать вместе с вами этот вопрос. Однако сейчас я вынужден обратить ваше внимание на одно обстоятельство. Распоряжение геджасского правительства о недопущении советской торговли в Геджас в свое время произвело в Москве тяжелое впечатление. Указанное распоряжение вызвало у нас ряд недоумений. Я не могу скрыть от вас, что это впечатление до сих пор не устранено. Ставя вопрос о компенсации, геджасская сторона должна спешить создать в Москве иное впечатление. Тогда со всей откровенностью мы приступим с вами к детальному изучению всех вопросов, интересующих стороны».