Два вопроса — вакуфы и паломники — оставались главным камнем преткновения на протяжении всех лет борьбы Назира Тюрякулова за отмену торговых ограничений в отношении Советского Союза. Он постоянно консультируется с Москвой о возможности решения этих проблем с минимальными для СССР материальными и политическими потерями, неизменно высказывая свои собственные соображения. Так, по проблеме «вакуфных имуществ» полпред предлагал держаться нижеследующей тактики. «В качестве первой позиции попытаться провести нашу редакцию (ст. 11), разрешающую вопрос в одностороннем порядке; в случае если это предложение не пройдет, нужно будет предложить вообще не касаться этого вопроса в договоре, наконец, в качестве третьей редакции следует выдвинуть предложение об установлении взаимного отказа от претензий по вакуфам. Во всяком случае, для нас является принципиально недопустимым закрепление в договоре прав на вакуфные имущества, находящиеся на территории Союза».
Беседы с Фуадом Хамзой и другими высокопоставленными лицами убедили Назира в том, что во время подобных переговоров саудовским руководством будет поставлен вопрос о политических и материальных «эквивалентах», которые советское правительство может предоставить в обмен на право и выгоды советской торговли в Хиджазе. Речь, шла о паломниках из СССР и допущении туда «мутаввифов». У полпреда были все основания предполагать, что это были надуманные предлоги и что до решения этого основного для советской стороны вопроса вступать в переговоры и ставить их под риск срыва «нашими противниками под выгодным для них предлогом» нежелательно.
Срыв переговоров населению объяснялся бы запрещением в СССР хаджа и комментировался бы как результат политики советского правительства, не основанной на принципе взаимности. Поэтому Н. Тюрякулов посчитал целесообразным сделать королю заявление о том, что советское правительство «предлагавшее в свое время оформить советско-хиджазские отношения, встретило предложение короля о договоре с удовлетворением. Оно оценивает этот шаг Сауда как знак его доверия и дружбы к СССР, но считает, что переговоры по этому вопросу необходимо приурочить к такому времени, которое будет найдено правительствами обеих стран наиболее выгодным для своих интересов, и просит короля высказать свою точку зрения по вопросу о времени переговоров».
После того как правительство короля письменно выставило свои условия и советско-саудовские переговоры были возобновлены в прежнем объеме, Н. Тюрякулов в апреле 1931 года изложил советскую точку зрения, направив свои соображения руководству НКИД. Он, в частности, пишет, что «ни Полпредство СССР, ни Консульство не будут заниматься торговлей. Этого права мы и не добивались, т. к. наши дипломатические и консульские учреждения за границей, как правило, торговой деятельностью не занимаются. Если у гепра имелись или имеются какие-либо опасения, что Полпредство и Консульство, занимаясь торговлей и пользуясь своими привилегиями, будут уклоняться от подчинения местным законам, то таковые опасения лишены основания. Торговой деятельностью занимаются специальные учреждения.
С советской стороны возражений не имеется: ни на какие дипломатические, консульские или торговые привилегии для представителей наших торговых организаций мы не претендуем. Возражений с нашей стороны не имеется. Представители наших торговых организаций и их деятельность подчиняется местным законам. Представители наших торговых организаций представляют не советское государство, а советские торговые организации. По настоящему пункту, наша точка зрения естественно должна совпадать с геджасской точкой зрения, поскольку по пунктам первому и второму между сторонами не было разногласий. Возражений против геджасской точки зрения у нас не имеется: мы при ввозе наших товаров платим те же таможенные пошлины, которые взимаются с товаров других стран.
О вакуфах вопрос весьма сложный и требует тщательного предварительного изучения материалов. Непосредственно к вопросу о снятии запрещения советской торговли в Геджасе отношения не имеет. От обсуждения этого вопроса мы не уклоняемся, но его необходимо отнести к кругу тех вопросов, которые составляют предмет наших переговоров о торговом договоре».
Взять на себя обязательства способствовать паломничеству из СССР советская сторона не могла. В сущности, такое обязательство никем и не практиковалось. Что касается транзита паломников через СССР, то в этом отношении Совторгфлот и советские власти к тому времени оказали Хиджазу уже немало услуг. Достаточно привести один пример, чтобы понять, какое значение имел тогда транзит паломников через СССР. Так, проезд через территорию Советского Союза сокращал путь, например, кашгарцам на 4–5 месяцев. Но фиксировать этот транзит в форме обязательства и связывать его с вопросом о советской торговле в Хиджазе полпред посчитал преждевременным.
По существу вопроса о въезде граждан между сторонами разногласий не было. «Мы имеем также ряд вопросов. Однако связывать их с оперативным вопросом о снятии запрещения с советской торговли в Геджасе считаем нецелесообразным. Вследствие этого, в интересах наших переговоров мы считаем более полезным обсуждение пунктов 5, 6 и 7 геджасских требований отнести к переговорам по торговому договору».
Подобного рода ответ предполагалось рассматривать лишь как принципиальное изложение точки зрения советской стороны по вопросам, поставленным хиджазским правительством. «В вопросы, интересующие геджасское правительство непосредственно в связи со снятием запрещения советской торговли в Геджасе, нами внесена максимальная ясность. Настоящий ответ четко характеризует советскую позицию: если мы добиваемся чего-либо, то это нашего равноправия с другими. Из дружественных отношений между Геджасом и СССР и наличия в Геджасе свободной торговли мы делаем вывод, что исключительный режим, созданный для советской торговли, должен быть ликвидирован. Теперь мы ждем со стороны геджасского правительства именно такого шага: ликвидации исключительного режима».
По утверждению полпреда, советская торговля никогда не дезорганизовывала хиджазский рынок, что было неоднократно доказано на опыте «последних двух лет». Допущение же советской торговли в Хиджазе в новых условиях становится все более и более необходимым в интересах, прежде всего, самого Хиджаза. Огромная разница между ценами в Йемене и Хиджазе, в частности, ценами на нефтепродукты, в которых хиджазское правительство нуждалось гораздо больше, чем йеменское, говорила лишь об одном: «геджасский рынок находится в ненормальнейших условиях спекулятивной торговли». И это происходило в то время, когда в связи с кризисом цены на мировом рынке падали. «Это явление обязано своим происхождением прежде всего запрещению советской торговли», — считал Н. Тюрякулов.
«Больше того, я могу заверить, что геджасское правительство, если за товарами, нужными ему, обратится к советскому правительству, то оно может рассчитывать на известную поддержку как в отношении цен, так и в отношении кредита. Советское правительство, как правило, не дает кредита по первостепенным товарам, но в данном случае советское правительство готово сделать для правительства Его Величества исключение. Геджасское правительство в этом может легко убедиться, сделав в этом направлении соответствующие серьезные шаги. Воспользоваться этим обстоятельством в своих интересах — дело геджасского правительства.