Сделав ставку в переговорах на министра финансов А. Сулеймана, Назир пользовался любой возможностью для отстаивания своей точки зрения и проведения идеи о взаимовыгодности торговых отношений между СССР и саудовским государством в целом и поставок нефтепродуктов в частности. Полпред посетил министра в его доме и в ответ на жалобы А. Сулеймана на ненормальное положение на рынке и дороговизну нефтепродуктов указал, что ненормальное положение, которое действительно существовало на рынке, явилось результатом «исключительного режима», созданного местным правительством для советской торговли, и что оно могло бы быть устранено лишь ликвидацией этого пресловутого режима.
Назир Тюрякулов умел убеждать. В разговоре с министром он прямо указал, что подобная ситуация будет обостряться тем больше, чем дольше будет сохраняться «исключительный режим» в отношении советской торговли. К тому же этот режим все равно не оправдывал себя хотя бы потому, что советские товары все же проникали в Хиджаз. Купец всегда будет покупать там, где ему выгоднее. Но проникновение советских товаров через Египет или Индию было невыгодным, прежде всего, для самих хиджазцев, так как разница в ценах при этом должна была оставаться у посредников. Впрочем, «геджаспра лучше понимает свои интересы, а моя обязанность — высказать мое мнение», — дипломатично отметил в разговоре полпред. В то же время он не забыл рассказать и об успехах советской экономики и внешней торговли в нефтяной сфере. В частности, сообщил А. Сулейману о выполнении той части пятилетки, которая относилась к добыче советской нефти, о победе советской стороны на торгах в Париже на поставку нефтепродуктов для французского морского ведомства.
Неудивительно, что дальновидный министр финансов не преминул поинтересоваться ценами на советские нефтепродукты, оговорившись, однако, что «предметом он интересуется в частном порядке и просит этот запрос не считать обязывающим его к чему-либо». Он дал понять, что саудовское правительство желает закупить примерно 20 тысяч ящиков бензина. Назир не стал упускать столь удачного момента и со своей стороны обещал дать справку по этому предмету. «Через несколько дней я думаю ему сообщить, что наши нефтепродукты, как правило, предлагаются по мировым ценам, но что если советские торговые организации получат серьезное предложение со стороны гедпра или же если будут они допущены к торгам на равных с другими основаниях, тогда соответственно обстановке наши организации смогут сообщить соответствующие цены и условия. Этот ответ будет дан ему как ответ генерального представителя Ближвостгосторга на Красном море т. Хакимова».
По предположениям Н. Тюрякулова, изложенным им в письме руководству НКИД, усиленный интерес А. Сулеймана к нефтяному вопросу, по-видимому, был вызван его стремлением заработать на нем. Четыре месяца, в течение которых различные организации могли участвовать в торгах на нефтяные поставки в саудовское государство, А. Сулейман постарался продлить. Хотя и так было ясно, что по окончании торгов возможны были два варианта: монополия на нефтепродукты останется в руках правительства или она будет передана частной торговой организации. Проект публикации был составлен самим А. Сулейманом. При этом предполагаемые объемы закупок объявлены не были, хотя, судя по отдельным фразам, оброненным министром, речь шла о годовой потребности Хиджаза в целом (бензин и керосин).
В беседе с министром полпред все время подчеркивал, что в данном вопросе его задача заключается лишь в информации Москвы и что каких-либо советов в пользу участия или неучастия советского «нефтесиндиката» в торгах он давать не может. Во всяком случае, решение вопроса об участии этого «нефтесиндиката» в торгах, по всей вероятности, потребует некоторого времени и будет зависеть от дополнительной информации.
Такая информация была получена Назиром во время устроенного министром финансов обеда в Мекке. На нем присутствовали, кроме самого Н. Тюрякулова, Фуад Хамза, Абдулла Сулейман, советник наместника Абдулла Фадль, известный скупщик жемчуга, друг короля — шейх Абдуррахман. После обеда в присутствии всех указанных лиц министр финансов наконец обратился к советскому полпреду с официальным предложением о поставке нефтепродуктов. В качестве предварительного условия для заключения сделки он выставил кредит и достаточно выгодные цены. Количество необходимых для хиджазского правительства нефтепродуктов выражалось в 50-ти тысячах ящиков керосина и такого же количества бензина. Это конкретное предложение, сделанное публично, в присутствии высокопоставленных лиц, дало возможность Н. Тюрякулову сообщить в Москву, что «лед тронулся», имея в виду, что стремление закупить у СССР нефтепродукты на деле означает прорыв блокады в торговле саудовцев с СССР, возникшей в результате введения «исключительного режима».
Следует заметить, что переговоры по вопросу о поставке нефтепродуктов, помимо чисто экономической выгоды, приносили советской стороне и иные дивиденды. Не без активного участия полпреда центр был в курсе «политических игр» вокруг королевской семьи, в которых нефтяные мотивы оказались не на последнем месте. Так, в период нефтяных переговоров в Мекке к Н. Тюрякулову явился Халид Каркани — компаньон представителя Германии Де Хааса. Каркани, заявив о желании сотрудничать с СССР, «спрашивал наше мнение относительно возможности установления делового контакта между нами и его компанией». Причем от Ф. Хамзы ему стало известно о советско-саудовских переговорах. По-видимому, факт этих переговоров навел его на мысль о возможности разрешения вопросов советской торговли в Хиджазе в ближайшем будущем. Другими словами, он боялся «опоздать» и упустить случай «заполучить от нас представительства по нашим товарам».
Назир в данном случае проявил вполне оправданную сдержанность. В письме в НКИД он объясняет свою позицию тем, что его отношение к Каркани осталось прежним. «Напомнив ему о том, что первый раз инициатива предложения ему о представительстве исходила от нас в прошлом году и что он, Халид, тогда сам отверг наше предложение, я заявил, что продолжаю считать сотрудничество с ним для нас желательным, и что по разрешении вопросов советской торговли в Геджасе сочту своим долгом рекомендовать его вниманию наших торговых органов. При этом я подчеркнул особое значение его услуг, которые он мог бы оказать нам сейчас.
Давая такой ответ, я исходил из того факта, что Халид Каркани, находясь постоянно в свите короля, имеет возможность давать то или иное освещение нашим вопросам. Однако Халид явно рассчитывал на большее». В письме, оставленном им для полпреда, Каркани сообщает о том, что он хотел бы «помимо представительства по нашей торговле взять на себя также представительство Совторгфлота. Поистине, аппетит приходит во время еды!» Справедливо полагая, что такой шаг преждевременен, Н. Тюрякулов в письме руководству высказывается в том духе, что «представительство Совторгфлота ни в коем случае не может быть передано от итальянца Лазарини триполитанцу эмигранту Каркани. Имея же в виду его положение при короле, считал бы рациональным использовать Каркани и его компаньона Де Хааса по линии торговли».
Однако польза от Каркани все же была. Уже в ходе данной беседы он рассказал Назиру о Филби. Любая информация об этой персоне, близкой к королевской семье, представляла особую ценность. По словам Каркани, «положение Филби при короле значительно пошатнулось. Король прекрасно понимает ту роль, которая возложена на Филби Лондоном, которую пытается осуществлять в Геджасе. Король властолюбив. Филби же пытается влиять на политику короля, чем приводит последнего в бешенство. В результате этого в последнее время наблюдается стремление короля держаться подальше и держать Филби в стороне. Наряду с этим появление Филби при короле вызвало опасения среди приближенных о возможности потери ими прежнего положения. Последнее обстоятельство также имеет свое значение в отношении ухудшения положения Филби».