Несомненно, факты теплого неформального общения полпреда с королевской семьей показывают, что ему удалось в максимальной степени использовать свои качества искусного дипломата, прекрасно разбирающегося не только в мусульманских традициях и обычаях, но и правилах политической игры на Арабском Востоке в целом. Прямой контакт с аль-Саудом не только давал возможность получать из первых рук необходимую информацию. Подобное общение позволяло напрямую, без посредников наиболее эффективно решать неотложные вопросы двусторонних отношений.
Кроме того, завидная регулярность встреч Н. Тюрякулова с монархом и его наследниками, если учесть при этом некоторую местную специфику, ограничивавшую круг общения короля с иностранцами, ясно сигнализировала его приближенным и госчиновникам о необходимости с особой деликатностью относиться к советскому полпреду. Она же вызывала невольное уважение к стране, которую он представлял, и восхищение им самим, сумевшим добиться такого расположения со стороны могущественного правителя.
Как отмечали современники Назира, с нескрываемым восхищением к его умению не просто говорить с королем, но и способности выстраивать с ним особо доверительные связи относились и западные дипломаты, коим было запрещено ступать на «священную» землю Мекки.
Можно с полным основанием утверждать, что многие славные начинания в деле укрепления позиций СССР на Аравийском полуострове Назир Тюрякулов сумел свершить на протяжении своего плодотворного восьмилетнего пребывания на посту полпреда во многом благодаря особому расположению и чувствам личной симпатии к нему со стороны Абдель Азиза альСауда и королевской семьи.
Глава VIII
ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ В АРАВИИ:
БОРЬБА И РАЗОЧАРОВАНИЯ
Нет такой глупости, которой нельзя было бы исправить при помощи ума или случая, и нет такой мудрости, которой нельзя было бы испортить при помощи глупости или случая.
Все события, о которых шла речь в предыдущих главах («бензиновая сделка», нормализация режима торговых отношений, визит принца Фейсала в СССР, монтаж первой АТС и т. д.), были в первую очередь заслугой Назира Тюрякулова. Они, безусловно, стали вершиной его плодотворной дипломатической работы в качестве полпреда своей страны. В экономической области уже стали просматриваться ощутимые результаты, открывались широкие перспективы для взаимовыгодного сотрудничества, что сулило бы существенные выгоды в недалеком будущем. Разумеется, обстановка была, по словам полпреда, «достаточно деликатная», не все предложения саудовцев можно было принимать за чистую монету, тем более что и у другой стороны существовали некоторые сомнения и опасения.
Излишне говорить, что последовательный в своих начинаниях полпред делал все возможное, чтобы эти сомнения постепенно развеять, и препятствия на пути торговых отношений были устранены. Достаточно обратиться к тем запискам, которые Н. Тюрякулов шлет в Москву в начале 1933 года, чтобы понять, насколько за годы его пребывания в Джидде у местных коммерсантов вырос интерес к торговле с СССР. «Нас осаждают отдельные лица и группы с предложениями о сотрудничестве. Одни из них действительно хотят сотрудничать с нами, другие же стараются выведать и выяснить — нет ли для них опасности пресловутого демпинга. Панические настроения среди купечества привели к ряду совещаний «частного характера», на которых крупные импортеры пытались объединить свои ряды против нависшей над ними «опасности» и наметить пути и способы защиты своих интересов в новых условиях. Вместе с тем они же стараются опередить друг друга и заполучить нашу торговлю в свои руки».
Большинство местного купечества было, разумеется, не прочь получить «генеральное представительство по всем советским товарам». Причем многие предпочитали сделать это на монопольных началах с предоставлением советским торговым органам имущественных, банковских и прочих гарантий и преференций. Но даже если бы советская сторона не пошла на такие условия, они были бы согласны ограничиться группой товаров (нефтепродукты, сахар, мука, «мануфактура», спички, лес и т. п.). Были и такие, которые не рассчитывали получить эти блага, ратовали за свободу взаимодействия с советскими торговыми организациями и против монопольного представительства. В последнем случае торговые организации, по их мнению, должны были работать «на заказ», на определенных коммерческих условиях, приемлемых для обеих сторон.
Назир пытался привлечь внимание Москвы к конкретным предложениям и к уровню и положению заинтересованных в развитии торговли лиц. «Это предложение исходит, например, от Юсуфа Зейнель, представляющего торговый дом бывшего губернатора Джедды. Одни из них обращаются к нам сами, другие — через подставных лиц, а третьи и тем и другим способом. За спинами многих из них стоят высокопоставленные люди из правительства. Перед лицом этого «дранг нах Совиетен» со стороны купечества мы пока что заняли позицию успокоения и осторожности. Мы разъясняем им, что никакого демпинга не было и нет, что советская торговля очень выгодна купечеству и стране и что интересующие их вопросы будут разрешены не нами, а представителями наших торговых органов. При этом подчеркивали, что мы были весьма рады, если бы работой наших торговых людей были бы довольны местное правительство и купечество».
Полпред не случайно был столь настойчив. По его словам, к нему и другим сотрудникам с предложением о сотрудничестве обращались «ряд местных и европейских торговых организаций и купцов… В городе в 5–6 пунктах висят правительственные объявления о том, что «советская торговля разрешена». Эти объявления и являются причиной новых настроений на рынке и обращений к нам. В числе обратившихся к нам отмечу торговый дом покойного губернатора Али Риза (Юсуф Зейнель), Муххамад Насиф, Банаджа, Лазарини (агент СТФ), Хусейн Увейни (сирийский купец, друг и компаньон Ф. X.) и т. д. и т. п. Большинство добивается представительства наших торговых организаций. Сейчас вопрос не в этих предложениях сотрудничества, а в определении такого метода торговой работы, который был бы удовлетворителен во всех отношениях… Методы торговой работы должны быть определены нашим торговым работником (из Москвы или Йемена!) при обязательном участии нас. Нужно учесть прошлый опыт! Ergo прошу разрешить вопрос о торговом работнике. Необходимо, чтобы торговый работник имел полномочие для разрешения этого вопроса совместно с нами и чтобы практическая работа началась не иначе как после рассмотрения вами наших соображений и предложений. Полезно произвести зондаж о пожеланиях и видах Мекки. Уже начинаем это в не обязывающей нас форме. Я считаю, что для ориентировки необходимо нам знать ваши решения как можно скорее. Было бы недурно, чтобы сюда на маленькую конференцию с нами приехал Дубсон (полпред в Йемене. — Авт.) или работник такого типа. Итак, слово за вами».
Естественно, не имея ни подробных инструкций от своего руководства, ни квалифицированного помощника — специалиста по внешнеэкономическим связям, полпред старался быть предельно осторожным с обещаниями, но в своих письмах в Москву деликатно подсказывал наиболее рациональную линию поведения и призывал не медлить. «Если наши торговые организации заинтересованы в геджасском рынке, то они должны поторопиться с разрешением поставленных мной вопросов. Это необходимо потому, что, во-первых, «куй железо, пока горячо», и нам новую обстановку надо использовать для дальнейшего продвижения наших вопросов. А во-вторых, мы находимся сейчас в условиях местного торгового сезона (хадж), а начиная с мая, сезон пойдет на убыль (последний срок прибытия паломнических пароходов назначен на второе апреля). Король приедет в середине марта, и сцена получит оживление».
Казалось бы, все ясно. Усилиями полпреда проложен путь для советских товаров на саудовский рынок, а его дружеские отношения с королевской семьей и другими влиятельными лицами Саудовской Аравии могли бы служить им прекрасной политической гарантией. Но так сложилось, что именно на пике успехов, достигнутых в двусторонних отношениях между Советским Союзом и королевством, Москва явно начала терять к этому направлению интерес. Было бы непросто отыскать истоки такого подхода, если не вспомнить о тех политических и идеологических переменах, которые происходили в СССР в конце 20 — начале 30-х годов.