Все это показывает, что Бонд решил оставаться на своей позиции, пока не приедет новый английский посланник, который должен будет сделать визит в качестве новоприехавшего и урегулировать наши отношения. Арабы с любопытством наблюдают за нашими «личными» отношениями.
25 января 1930 года
В Мекке. Посетил эмира Фейсала по вопросу о существующем по отношению к советской торговле режиме в Геджасе. Я сослался на заявление Хамзы от 14 декабря пр. г. Эмир ответил, что принципиальное отношение короля и его правительства к этому вопросу определилось в нашу пользу и что к снятию этого режима нет никаких препятствий. В то же время он выставил перед нами необходимость получения окончательных распоряжений короля. Он обещался по получении указаний короля поставить меня немедленно в известность.
26 февраля 1930 года
Опять в Мекке. В 10 часов вечера (такой поздний час объясняется рамаданом) с соблюдением всех пунктов объявленного по корпусу порядка я в сопровождении т. Туйметова и адъютанта эмира Халид-бея приехал в «Хамидие» (напротив Каабы). Почетный караул. Толпа любопытных. После 3–4 мин. ожидания в приемной был принят эмиром Фейсалом в присутствии чиновников министерства иностр, дел. Обмен речами и вручение грамот.
В порядке особой по отношению к нам любезности и внимания вручение моих грамот было приурочено именно к этому вечеру «Лелетиль-Кадр» (Ночь судьбы). По воззрениям мусульман, сегодняшняя ночь является наиболее почитаемой. Посмотрим, что готовит нам судьба в Мекке.
27 февраля 1930 года
Сообщение всем дружественным дипломатам о переформировании Дипломатического Агентства и Генер. Консульства СССР в Дипломатическую Миссию СССР, в том числе и Бонду. Французы ответили письмом и лично посетили нас с поздравлениями. Бонд ответил лишь письмом, в котором принимает мое сообщение к сведению. Также поступил Солаццо. Турок и перс посетили нас лично.
3 марта 1930 года
Вернулся из Дамаска Тевфик Шериф, уехавший туда в августе прошлого года. Вернулся до рамадана. Производит совершенно новое впечатление, вызывая своими темами недоумение в нас. Говорит о том, что нужно было бы как-то реагировать на предстоящих юбилейных торжествах в Алжире (торжества по случаю завоевания Алжира Францией). Указывал на эмира Халида (внук известного борца за независимость Алжира Абдель-Кадира), проживающего в настоящее время в Бейруте, как на человека весьма влиятельного и мужественного. Шериф советовал нам связаться с ним. Я очень мягко, но решительно отвел этот странный разговор.
Много расспрашивал о крестьянской политике совпра. Он затем перешел на другие темы.
10 марта 1930 года
Праздник «Ид-эль фитр» был использован нами для расширения наших личных «мусульманских» связей. Обменялись приветствиями более чем с 100 чел. У нас был прием знакомых, приходивших с поздравлениями.
Был снова Тевфик Шериф. Просит узнать мнение совпра насчет возможности для него поездки в СССР и изучения там авиационного дела (пилотаж и постройка аэродромов). При своей общей подготовке он надеется все это изучить в течение 6–7 месяцев. (По его словам, он был начальником штаба дивизии в турецкой армии.) Этот свой проект мотивирует необходимостью контроля англичан, которые сейчас строят для Ибн Сауда два аэродрома — один в Дарейне на ковейтской границе Неджда и другой в Джедде. В связи с этим делом он интересовался прожиточным минимумом в СССР Много рассказывает о «высоких идеалах» масонства. Спрашивает нас — есть ли у нас масонские ложи.
Сегодня рассказывал о том, что он много работает сейчас для организации рабочих в Джедде. Все это наводит нас на размышление, что у Шерифа завелись теперь какие-то задние мысли не вполне лояльного свойства.
26 марта 1930 года
Учреждение считается переформированным в дипломатическую миссию. Сообщение представителям дружественных стран о переформировании нашего учреждения сделаю после вручения грамот.
Переформирование английского консульства в миссию состоялось 22 декабря. В своем циркулярном сообщении, разосланным им всем за исключением нас, он сообщает также о своем назначении в качестве поверенного в делах. Продолжая старый спор о старшинстве в дипкорпусе, он не сделал до сих пор ко мне визита, хотя на всяких торжествах и банкетах гепра мне постоянно отводит первое место (справа от эмира), а ему — второе. После его выступления в французск. консульстве (14 июля 29) в качестве «старшины» при переводчике Сени-бее (?), я выступил в качестве старшины от имени корпуса на арабском яз. в день национального праздника Турецкой республики. Он тогда на это ответил выступлением от своего имени на французском яз. После него с такими же приветствиями выступили м-сье Мегре и синьор Солаццо. После этого случая Бонд больше не выступает первым, хотя всячески старается подчеркнуть, что он не признает меня в качестве старшины.
28 марта 1930 года
Беседовал с персконсулом Лари-эфенди. Он встревожен политическим моментом. Говорит, что, по его сведениям и предположениям, между Ибн Саудом и Англией достигнуто какое-то политическое соглашение. Он предполагает, что разрешен вопрос о железной дороге Хайфа — Басра. Считает, что осуществление этого проекта создает угрозу для юга Персии и в частности для строящейся южноперсидской дороги. Спрашивал мое мнение. Я ответил, что он совершенно прав, расценивая это как угрозу для Персии.
29 марта 1930 года
Здесь некоторыми частными лицами получена брошюра, написанная б. бухарским эмиром (на таджикском диалекте персидск. яз.). Издана в Париже. Приложена карта Бухарского ханства в границах до завоевания ген. Кауфмана и после него. Иллюстрации: бухарское знамя, медали и знаки отличия в Бухарском ханстве. Портреты: сам эмир, его отец и бухарский генерал, на средства которого издана эта брошюра. Содержание: автобиография эмира с жалобами на уничтожение независимости Бухары, с описанием борьбы Ибрагим-бека и Энвер-паши в Восточной Бухаре. Рассказывает о своих отношениях и связях с англичанами в «целях заполучения помощи против товарищей большевиков». Вторая часть этой книги составлена из жалобы б. эмира из Лиги Нации. В заключение «читателей просят обратить внимание на положение Бухары». Мне эту книгу дал один туркестанец. Выяснилось, что такую же книгу получил по почте и персконсул. Он очень бранил бухарского эмира. Говорят, что в этом году к хаджу следует ожидать приезда экс-эмира Бухары Алим-хана. Молодая группа бухарцев, натурализовавшихся здесь и весьма сочувствующих турецким реформам, резко враждебно относится к нему, обвиняя его в том, что, следуя указке реакционного бухарского духовенства, он погубил свою страну. Книга производит впечатление болтовни кретина («Я объявил войну товарищам большевикам»). Язык книги совершенно неграмотный.
Совершенно секретно
Джедда, 19 апреля 1930 г.
Уважаемый товар. Карахан,
1. О советско-геджасских отношениях
Вопрос о договорном урегулировании советско-геджасских отношений и реализация заявления мининдела от 14 декабря пр. г. об отмене исключительного режима и восстановлении старого положения нашей торговли еще ждут своего решения. Заминка происходит главным образом из-за отсутствия короля и мининдела. Эмир Фейсал, который замещает сейчас и короля, и мининдела, совершенно неспособен и неправомочен решать подобные вопросы. Король и мининдел возвратятся в Геджас в конце текущего месяца. После хаджа надеюсь продвинуть вперед интересующие нас вопросы. Постановка вопросов рисуется мне в таком виде: король должен выполнить свое обещание-заявление, данное им через мининдела 14 декабря пр. г., и восстановить старое положение нашей торговли в Геджасе. Переговоры о договоре дружбы должны быть завершены, т. к. серьезных разногласий между нами по вопросам договора не имеется. Как я писал в своей основной записке, среди наших антагонистов-купцов нет прежнего единства. С другой стороны тяга и интерес к нашим товарам со стороны купечества растут. Если не считаться с возможностью английского нажима, который мог иметь место в период последних встреч Сауда с верховным комиссаром Англии в Багдаде, — нажима, направленного против нас, то ситуацию нельзя считать неблагоприятной.