Насыф говорит, что все это верно. Основная беда в недобросовестности королевского окружения. Люди заняты одними личными интересами. Расходы правительства огромны. Начиная с эмира Фейсала и кончая мелкими эмирами (начальниками городов) получают непомерные для страны оклады и производят дикие расходы. Главная статья расходов автомобили, которые съедают все. Теперь пока берут в кредит. Как Геджас потом будет расплачиваться — неизвестно. Постепенно иностранцы занимают доминирующее положение.
Затем в качестве иллюстрации нравов в высших сферах Насыф рассказал следующий случай: Минфин Абдулла Сулейман, в дни анархии на джеддинском рынке в связи с падением галяля, справлялся по телефону — выезжает ли зав. джеддинской таможней Магреби на хадж и если выезжает, то берет ли с собой своих взрослых дочерей. «Что и говорить о Минфине, — говорит Насыф, — если сам король в последний раз сюда приехал, в Джедду, исключительно по двум причинам: для встречи с инженером Твиттчелем (присланным Крейном) и женитьбы на своей прежней жене из города Анейзе (Неджд). После хаджа король соберет всех видных граждан Джедды, в том числе получу приглашение и я на совещание. Будет поставлен вопрос о том — что делать, чтобы облегчить положение страны. Я много думаю о том, что сказать королю, и тем не менее ничего не могу придумать. Что же могу говорить и советовать, когда само правительство не осознало всю остроту положения и когда руководители правительства думают о своем личном. Говорить же правду — просто бесполезно: не поймут. Только жаль короля — он ничего не понимает в этих делах, его обманывают и разлагают.
Хадж 1931 года. (26 апреля -1 мая)
О хадже сообщают из Мекки, что хадж прошел во всех отношениях благополучно. На Арафате умер всего лишь один человек, что является редким явлением. Имели место случаи мелкого воровства со стороны местных бедуинов и йеменцев.
В самой Мекке эти дни прошли также спокойно. Слухи о волнениях среди населения города, о столкновении между солдатами и населением, о разгроме нескольких лавок и т. д. и т. п. оказались только слухами. Ничего этого не было. От падения хиляля действительно сильно пострадала беднота: в Мекке хиляля падала до 1200 (1 англофунт) при прежнем, нормальном курсе в 220. Правительство принимает некоторые меры: скупает хиляли. Теперешний курс 440. Однако поколебался реал: вместо 10 реалов за 1 англофунт теперь платят 12.
Циркулировал слух, что на Арафате недждийцы пытались разоружить йеменцев (7000–8000), прибывших сюда через Ассир и потому неизбежно вооруженных. Произошла драка, обошедшаяся без кровопролития. Это также оказалось неправдой.
Афганцы — Аманулла и его свита, а также Мухаммед Садык-хан — Аль-Джаджи для завершения хаджа должны съездить еще в Медину. Официальная же афганская делегация посетила Медину еще до хаджа;
Турки, бывшие на хадже (жена Сени-бея и секретарь Турецкой Миссии Нафиз-бей), рассказывают, что Аманулла на Арафате ходил в сопровождении лишь одного недждийца из гвардии короля. Афганцы — паломники с сочувствием говорили об Аманулле и молились о его возвращении в Афганистан.
Официальные бюллетени Управления здравоохранения Геджаса, разосланные циркулярно, говорят, что на хадже не было констатировано ни одного случая инфекционного или эпидемического заболевания.
Об антиитальянской листовке на хадже пока ничего не слышно.
29 мая 1931 года
В 5 часов вечера я посетил губернатора и, учитывая предстоящую его поездку в Мекку и встречу с королем, сообщил ему следующее:
28 мая виделся с Фуадом Хамзой и передал ему наш ответ на некоторые требования геджасского правительства, принятием которых было обусловлено разрешение и допущение советской торговли в Геджасе. Большинство требований геджасского правительства нами удовлетворено. Я уверен, что это обстоятельство произведет на короля благоприятное впечатление и значительно облегчит задачу губернатора, добивающегося разрешения короля на сделку с нами. Я считаю его, губернатора, желательным для нас контрагентом. От советской торговли он выгадает много. Теперь он должен действовать решительно. Купец лучше понимает условия рынка и интересы страны, чем другие. Он имеет сейчас все возможности разъяснить королю создавшееся в Геджасе ненормальное положение и добиться благоприятного для себя разрешения вопроса.
Губернатор ответил, что он это обстоятельство учтет в своей беседе с королем и будет добиваться разрешения вступить с нами в деловые связи. Он заявил, что в Мекку он поедет I июня или рано утром второго.
1 июня 1931 года
Нас посетил племянник джеддинского губернатора Ахмед Ак-бер, бывший в период Русо-Тюрка нашим контрагентом. Хотя он и жалуется на джеддинского губернатора, однако целью его визита, по-видимому, было нащупывание наших настроений и выведывание наших действительных намерений на счет форм нашей торговой работы в будущем. Сначала он стал говорить о застое в торговле и поведении местного правительства. По его мнению, за семь лет хозяйничанья ваххабитов в Геджасе в страну поступило от 14 до 16 миллионов англофунтов. В результате безрассудного отношения правительства к доходам, страна и ее торговля были лишены возможности воспользоваться этими доходами. Теперь правительство дошло до того, что не способно выплачивать оклады своим чиновникам. Паломничество падает вследствие ряда причин и, прежде всего, вследствие экономического кризиса и отхода масс от ислама. Характерно, что подавляющее большинство египетского паломничества приходится на старшее поколение египетской деревни. С другой стороны геджасское правительство, погоняемое нуждой, нажимает на паломников и способствует еще большему падению и компрометации паломничества. Для характеристики безрассудного отношения к доходам достаточно указать ничем не оправдываемые высокие оклады недждийских эмиров (эмир г. Медины — 400 ф., эмир г. Таифа — 300 ф., эмир г. Ямбо — 200 ф. и т. д.). Эти оклады выдаются им на карманные расходы. Все содержание самого эмира, его семьи и занимаемого им дома выдается из местного казначейства. Правительство оплачивает регулярно расходы эмирских жен на предметы роскоши по особым спискам, составляемым женами.