Любопытно, что все русские летописи молчат о последних годах жизни князя Владимира Красное Солнышко. Из этого может следовать лишь один вывод: кто-то, то ли сам слишком «мудрый» Ярослав, то ли его беспокойные детишки, основательно отредактировали русские летописи, а периоды, где врать уже было невмочь, попросту опустили.
Так или иначе, но к 1015 г. Святополк был если не правителем Киева, то, по крайней мере, соправителем своего отца[6]. Надо сказать, что перед смертью Владимира на Руси творился бардак или беспредел — кому как нравится. К примеру, после смерти в 1001 г. Изяслава Владимировича, посаженного отцом в Полоцке, полоцким князем-наместником был назначен не следующий по старшинству брат, как было принято тогда и в последующие 400 лет на Руси, а сын Изяслава юный Брячислав. Это свидетельствует о фактической независимости Полоцкого княжества от Киева. Затем и Ярослав Владимирович в Новгороде отказался платить дань Киеву. Там начинают готовиться к походу на Новгород. Но весной 1015 г. Владимир разболелся и 15 июля умер. Естественным возможным преемником Владимира был Святополк. Он был самый старший из сыновей Владимира, то есть законный наследник престола.
И тут, согласно русским летописям и «Сказанию о Борисе и Глебе», начинаются абсолютно необъяснимые события. Полоцкое и Новгородское княжества отделяются от Киева и готовятся к войне с ним. Значительная часть князей Владимировичей (Мстислав — князь тмутараканьский, Святослав — князь древлянский и Судислав — князь псковский) держат нейтралитет и не собираются подчиняться центральной власти. Лишь два младших по возрасту князя — Борис Ростовский и Глеб Муромский — заявляют, что готовы чтить Святополка, «как отца своего».
А Святополк начинает своё правление с убийства… двух самых верных и, кстати, своих единственных вассалов, Бориса и Глеба. При этом и сами Борис и Глеб ведут себя более чем нелепо. Оба знают, что Святополк послал к ним убийц, и попросту ждут их, распевая псалмы, то есть они фактически становятся самоубийцами. Чем, к примеру, отличается покорное ожидание убийц от стояния на железнодорожных путях в виду приближающегося поезда? А ведь христианская церковь осуждает самоубийц.
Тайна была раскрыта норманнским скальдом в «Саге об Эймунде». Эймунд был командиром наёмной варяжской дружины, служившей у Ярослава Владимировича, вошедшего в историю под именем Ярослава Мудрого (ок. 987–1054 гг.). Согласно саге, Борис (Бурислейф) верно служил своему сюзерену киевскому князю Святополку и водил рати печенегов на Ярослава. Летом 1017 г. печенеги под командованием князя Бориса врываются в Киев, но они увлеклись грабежом, и варяги Эймунда выбили их из города. Следующим летом Борис опять идёт с печенегами к Киеву. Тогда Эймунд обратился к Ярославу (Ярислейфу): «Никогда не будет конца раздорам, пока вы оба живы». Ярослав оказался действительно «мудрым» и хитро ответил: «Я никого не буду винить, если он (Борис) будет убит». Эймунд выполнил приказ своего князя и убил Бориса. Об убийстве Глеба достоверных данных нет. Предполагается, что он был сторонником Ярослава, и убили его свои же муромские подданные.
Но вот в 1054 г. умирает Ярослав Мудрый, и на Руси вновь начинаются большие усобицы. Естественно, что о событиях 1015–1018 гг. все давно забыли. Этим и воспользовался князь Изяслав Ярославович, чтобы в 1072 г. канонизировать Бориса и Глеба как невинно убиенных злодеем Святополком Окаянным.
История убийства варягами Бориса и весь варяжский вектор гражданской войны на Руси 1015–1025 гг. приведены в книге «Северные войны России». Здесь же я остановлюсь на польском векторе этой войны.
Осенью 1016 г. князь Ярослав Владимирович (в саге — Ярислейф) с помощью варягов разбил у города Любеч войско печенегов под предводительством Бориса Владимировича (Бурислейфа) и вскоре овладел Киевом. Борис бежал к печенегам, а князь Святополк — в Польшу к своему тестю Болеславу Храброму. При этом его жена стала добычей Ярослава.
Однако Болеслав был поглощён борьбой с немцами, и судьба дочери и зятя его мало волновала. Поэтому Болеслав решил немедленно завести дружбу с победителем. Мало того, вдовый Болеслав предложил Ярославу Владимировичу скрепить союз браком с его сестрой Предславой. Одновременно, «с лисьим коварством» (по словам Титмара Мерзебургского), Болеслав вёл переговоры и с германской знатью, и тоже отправил сватов к Оде, дочери майсенского маркграфа Эккехарда в Саксонии.
6
Существует версия, что Святополк был не сыном Владимира, а племянником, сыном убитого им брата Ярополка. Однако достоверных подтверждений этой версии нет.