Найдя и там полную безопасность, я немедленно отправил г. Кригера с другими гражданами к г. Закржевскому просить его от имени граждан, прийти в ратушу. Когда граждане пришли с ним, мы тотчас все отправились на Королевскую площадь и провозгласили Закржевского президентом Варшавы. Затем мы с президентом пошли в ратушу. Тем временем туда собралось множество граждан вместе с офицерами для избрания, до дальнейшего устройства народа, совета временного правления (Rady zastępczej tymczasowej), членом коего тогда же выбрали и меня.
Тотчас по избрании я был назначен на дежурство при короле, причем мне было поручено озаботиться об его безопасности, так как солдат тогда в замке при короле не было. Они вместе с народом стерегли москалей, чтобы те каким-нибудь образом не ушли, хотя по всем улицам Варшавы пылали огни, дабы это видели москали, если бы захотели ночью пробиться.
Получив помянутое распоряжение, я взял с собою знатнейших граждан, и мы отправились в замок. Здесь я расставил повсюду караулы и оставался при них всю ночь.
В пятницу, как только стало рассветать, я взял всех граждан из замка и пошел с ними разыскивать остальных москалей. Король и совет, видя, что москали уже не могут держаться, тотчас прислали трубача трубить сдачу, а затем были отправлены Игельстрому Закржевский и генерал Мокрановский с предложением сдаться на капитуляцию. Игельстром сначала объявил, что сдается нам, а затем ответил, что если королю, то сдается, а если временному правительству, то не сдастся. Король же наш не хотел и вмешиваться в это дело, а лишь говорил, что он о революции не слыхал и слышать не хочет. Снова, во второй и третий раз, Закржевский и Мокрановский ездили к Игельстрому с предложением сдаться. Это в продолжение нескольких часов занимало народ: ожидали ответа Игельстрома — захочет он сдаться или нет. И немало мы на этом потеряли: народ, будучи обнадежен, что капитуляция состоится, встречаясь с москалями, уже в них не стрелял, между тем москали открыли огонь и убили у нас несколько десятков неповинного люда. А когда Игельстром, после третьего раза, ответил, что на капитуляцию не сдастся, то мы, услышавши такой ответ, вдруг ударили на все пункты (разумеется, где держались русские). Игельстром же в великом страхе убежал на нескольких лошадях и то лишь благодаря тому, что нас обманул, будто сдается на капитуляцию, а сам тем временем переоделся в другое платье для побега, и в столь великом замешательстве народ не узнал его. (Рассказывают, что Игельстром бежал, ловко переодетый в женское платье своею любовницею-полькой.)
В пятницу, в 3 часа пополудни, мы окончили революцию совсем. Тем москалям, которые просили нас о пощаде и сложили оружие перед нами, мы давали пощаду и без всякого вреда отводили их в назначенное место. Игельстром убежал к пруссакам, которые пришли в тот же вечер на помощь москалям и находились в 4 милях от Варшавы. Но пока они пришли помогать, мы уже успокоили москалей. Пруссаки тоже получили от нашей артиллерии несколько недурных лозанов: выстрелами из пушек был убит не один десяток пруссаков. Пруссаки немедленно отступили от Варшавы и не беспокоили нас несколько недель. И так удачно окончилась наша революция.
Представление генералу Вавржецкому и данное им поручение. — Килинский отказывается от намерения быть в Познани. — Встреча с семейством. — Лишения и невзгоды. — Решительность жены Килинского. — Совещание генералов. — Мнения их. — Ропот в войске. — Казаки захватывают Килинского в плен. — Бегство. — Килинский попадает в руки пруссаков. — Генерал Шверин. — Килинскому удается проникнуть в Познань. — Его арестуют. — Пересылка в Варшаву. — Остановка в м. Среды. — Пребывание в Конине. — Грубость немецких офицеров. — Остановки: в Кутно, Лепчице, Пустрже. -Ксендз и комендант-поляк. — Ночлег в Ловиче. — Генерал Меллендорф. — Встреча с пьяными прусскими офицерами. — В Сохачеве и Блони. -Гуманный комендант. — Прибытие в Варшаву. — Генерал Буксгевден. — Освобождение из-под ареста. — Условия этого освобождения.