Суворова. Супруги Суворовы. Тьфу! Просто бесит одно это словосочетание. Удивительно, как можно настолько возненавидеть человека, что плеваться тянет от одной его фамилии? Тем временем, Суворов Сергей-свет-Алексеевич, проходит в зал заседаний. Давать показания сейчас начнет. Явился, не запылился. Три заседания, закончившиеся ничем, посылал за себя своих адвокатов, где еще нашел таких мерзких типов, все не перестаю удивляться. Прикрывался справкой о своем подорванном здоровье. Мной подорванным, естественно. Моим неловким выстрелом из «травмача» ему в бедро. В волосатое такое крепкое бедро.
Волос на теле у моего прекрасного супруга всегда было в разы больше, чем на голове. С волосатой головой я видела его только на фотографиях. Нелепое, хочу заметить, зрелище. Лысина, и как следствие, выбритые под ноль остатки былой роскоши волос, подходит ему куда больше. Так он мужественнее, брутальнее, что ли, смотрится. Вот он, образец мужественности, явился судиться с женой, которую за пять лет знакомства и три года брака довел до белого каления. Да так ,что она (я то есть) не помня себя, выстрелила ему прямо в ляжку!
Выглядит он кое-как. Бледный, похудел, и взгляд несчастный. Ах, ты ж наш бедняжечка! Сиротинушка. Жертвочка наша. Судья сейчас слезу пустит, а эту железобетонную бабищу, кажется, может растрогать разве только самый ядреный лук. Да, чувствую, светит мне ограничение свободы на срок до трех лет. Или арест до шести месяцев. Штрафом я тут не отделаюсь, это точно. С таким воловьим взглядом нашего пострадавшего мне впаяют по максимуму. Но вот что странно…
Ведь не идиот же мой супруг, в самом деле? И не мог о не понять, что не по неосторожности пальнула я в него из этого трижды проклятого пистолета, а вполне себе специально! Намеренно. И пристрелила бы, как пить дать. И села бы лет на пятнадцать… Да, невесело.
Но почему он заявил, что это я по неосторожности? Якобы я взяла пистолет, подумав, что это зажигалка. И случайно на курок нажала. И случайно он выстрелил. И случайно угодил ему, Суворову нашему, в бедро. Хорошо не в глаз. Был бы не Суворов, а сразу Кутузов. Не смешно, но что еще мне остается? Помимо сарказма?..
Чем больше я знаю Серегу, моего некогда любимого мужа, тем более ему удивляюсь. Если ты хочешь меня посадить, проучить, так скажем, ибо есть за что, так к чему тут комедии ломать? Давай уж сразу «по чесноку», как говориться, так и напиши в заявлении: «Жена моя, Анастасия Суворова, в девичестве Жданова, имела в состоянии аффекта желание меня убить, но выбрала для этого не тот способ и метод. Не умея стрелять, схватила забытый нашим другом впопыхах травматический пистолет, да и стрельнула наугад. Целилась в голову, попала в бедро. Нормально! Это в ее, Настином, стиле. Это ей свойственно. Так что судите ее, сучку мою благоверную, по всей строгости закона, то есть не по 118, а по 119 статье «угроза убийством и причинение тяжкого вреда здоровью».
Я изучила уголовный кодекс, особенно шестнадцатую его главу, вдоль и поперек. Поэтому хорошо понимала, по какой статье меня надо судить. Однако рваться признавать свою вину мне что-то не хотелось. Переживет супружник и без моего раскаяния. Тем более, с того незабываемого дня, как я нанесла ему этот неосторожный вред, я Сергея Алексеевича так и не видела. Защищать меня взялся тот самый друг, чьим пистолетом и на чьей даче произошла вся эта душу рвущая драма. Серегин друг, не мой. Они знакомы миллион лет, и подружились задолго до нашего с ним знакомства. И вот этот человек не Серегу теперь защищает, а меня. А его, мужа моего, адвокаты-представители какие-то реальные уродцы, тетка и дядька невменяемые, между собой договориться не могут. Вот на прошлом заседании отвод суда объявили. К чему, зачем? Непонятно… Сергей как потерпевший отсиживался дома, лечил подраненное бедро , или еще какие-то ,уже не мною поврежденные части тела. Потому что вот сейчас предстал перед глазами присяжных заседателей, ну и моими ,которые бы вовек его не видели, с привязанной рукой. Ну, руку это точно не я! Зуб даю!!!
Что-то шевельнулось во мне, какие-то давно забытые чувства. Не к нему лично, а вообще. А может, и к нему… Эх Серега- Серега… Как мы докатились с тобой до жизни такой. До стрельбы, до суда? А?
6.
Уже в понедельник меня утвердили на роль ведущей. Отсмотрев в полдень видео с моими эфирами, к двум часам дня меня пригласили в кабинет какого-то там главного редактора, мне доселе незнакомого, и огласили свой вердикт:
- Анастасия, вы приняты! ВЫ будете работать ведущей в новой программе нашего телеканала «Мир на ладони». Поздравляем! Вот, изучите контракт, если что-то непонятно, сразу спрашивайте. Но время не тяните. У нас сроки поджимают, надо работать. У вас есть действующий загранпаспорт?
- Есть, - растерянно пролепетала я.
Вот так новости! Моего мнения даже не спросили, хочу ли я, смогу ли? Поздравляем, и все тут! Еще ни к месту вспомнила Регину, и ее слова в пятницу : «будешь мне должна!» .Теперь я всем кругом должна. И редакции, и Регине лично…Без меня меня женили. Ошарашенно прижимая к себе папочку с контрактом, который мне еще предстояло изучить, я шла по коридору и принимала от всех подряд поздравления с новым назначением. Все вокруг ликовали и светились счастливым участием, а я толком и не понимала, как мне надо реагировать… Радоваться или печалиться. Мне нравилось работать у нас в спортивной редакции. Коллеги- молодые парни, я единственная девочка, самая маленькая к тому же.. Начальник, наш шеф, бывший спортивный комментатор, которого выгнали за чересчур эмоциональное комментирование матчей, а если точнее, то за отборную матерщину в прямой эфир. И тот осел в редакции спортивных новостей. Мы все его обожали, и он отвечал нам взаимностью. Ко мне относится просто как к родной. Многому меня научил. В том числе, материться как извозчик. До моей работы под руководством Яна Ильича я и полвины слов таких не знала, которые теперь у меня в ежедневном употреблении. Это скверно, девушка не должна ругаться как пьяный сапожник. Но у Ильича это так смешно получается, так естественно, и так заразительно… Заслушаешься! И что же теперь? Мне придется оставить все, Ильича с его отборной лексикой, и идти в «Мир на ладони»? НЕ хочуууууу!
Там такие все противные. Регина, небось, в первых рядах будет там светиться, которой я теперь по гроб жизни должна. Страшно не люблю влезать в долги. А за такой карьерный взлет вовек не расплатишься! Эх!
Однако никто из коллег моего уныния в упор не видел, и разделять не желал. Парни из «спорта» требовали отвальную, Ильич шумно радовался за меня, вопил: «Не х** девке молодой сидеть в новостях, х*** всякой заниматься! Мордой посветишь, мир посмотришь! НЕ х** какая-то!» и все в таком духе. Я как-то даже немного воспрянула. Села читать контракт. Ничего сверхнепонятного там не было. Своей подписью я подтверждала, что являюсь дееспособной совершеннолетней гражданкой, вполне отвечающей за свои поступки. Что обязуюсь выполнять все команды режиссеров и продюсеров касательно съемочного процесса, не срывать по своей дури этот самый процесс, и прочие детали. Дойдя до раздела «Гонорар» я не могла сдержать эмоций! Да я стану просто миллионером! Таких денег я и в глаза прежде не видела, не то, что не получала. Ого-го! Вот так повезло. Остается надеяться, Регина с меня половину себе не потребует, в качестве компенсации. Хотя, пусть и так, все равно недурно получится. Куплю себе машину. Или хоть права получу.
Мечты немедленно унесли меня вдаль, и я уже представляла себя в новенькой, с гонораров купленной машинке. Как подъезжаю я на этой новой машинке к воротам своей бывшей школы, и обрызгиваю из огромной, никогда не просыхающей лужи Анну Иванну, посылавшую меня в ПТУ. Однако неплохо бы вернуться в реальность. Анна Иванна в луже это, конечно, хорошо, но есть вопросы и более насущные.