— Думаю мне лучше будет поговорить с офицером. — Я встал неверной походкой направившись к двери.
Камсток бросился коршунам наперерез схватив меня за грудки.
— Надеешься, что произошедшее как-то меняет твоё положение?! Не хрена подобного! Ты как был трущобной швалью — так ей и остался. И даже не смей пытаться мне угрожать! Лишь только по моей доброй воле я тебе предлагаю договорится по-хорошему.
Дверь открылась и в проёме появился офицер.
— Что здесь происходит?
— Ничего. У меня подкосились ноги, а мистер Камсток помог мне устоять. Вы не могли бы дать нам ещё пару минут. — Лейтенант хмыкнул и закрыл дверь. А я перевёл взгляд на старика. — Я только что вам помог избежать умножения ваших проблем. Вы уверенны, что не хотите согласится на мои условия?
— Характеристика, новая мантия, десять крон и перевод в другую канцелярию или участок. Думаю, подобное тебя должно устроить, ибо теперь здесь тебе не будет места.
— Двадцать крон и направление ни куда-нибудь, а в третий административный квартал.
— Ладно. Меня это устраивает.
— Тогда чего вы ждёте. Я не собираюсь здесь задерживаться мне ещё в больницу нужно. — Камсток поднял на меня вопросительный взгляд. — Вы же не думали, что я поверю вам на слово. Полагаю, у вас есть примерно пол часа пока я беседую с офицером. Вам лучше успеть, а то вдруг я смогу вспомнить чуть больше. — Я кивком указал на дверь. — Новую мантию можете выслать по почте.
Ненависть, которую он излучал можно было ощутить физически. Но всё же ему не нашлось, что ответить, и он отправился быстрым шагом к выходу.
Я бессильно опустился на стул, шум в голове и не думал пропадать. Это неплохая сделка, точнее, лучшая из худших. Сейчас он на взводе из-за присутствия полиции и начальства. Стоит ему опомнится и всё, я даже этого не получу. Ему бы всё равно удалось выкрутится, а начальство, прикрывая себя, волей-неволей заступилось бы и за него. Идти в суд не вариант. Подумаешь, производственная травма. Дело бы зависло на несколько месяцев пока с меня все ожоги не сойдут, а потом доказывай насколько всё серьёзно было. Да и свидетелей нет, точно так же, как и нет медстраховки. Вот и мотив получается: «хочет с госорганизации денег стрясти». Эти да, эти могут, вывернуть так, что ты ещё и виновным останешься. Плюс заставят платить судебные издержки. В общем повезло, что хоть что-то удалось выбить, причём сразу, но всё же я бы больше был рад целой руке. Взгляд невольно опустился на тугую повязку, которая уже сильно намокла.
Спустя сорок минут.
— Действительно? Всё было именно так как ты говоришь? Что-то мне с трудом в это верится. Твоя история очень…хмм, удобная. Вроде бы виноваты оба, а вроде бы и никто.
— Я понимаю ваш скепсис офицер, но всё так и было. Но вполне возможно я, что-то и мог на путать.
— Да. Почти наверняка.
К одной из стеклянных ширм, отгораживающих коридор от зала, подошёл Камсток и мягко постучал папкой с бумагами. А затем степенно удалился. Лейтенант внимательно проследил за ним, потом повернулся ко мне.
— Послушай парень. Обычно у пострадавшего есть два дня, чтобы изменить свои показания. Но учитывая, что сегодняшний день почти закончен, ты сможешь прийти и рассказать правду не только завтра, но и послезавтра. И вот ещё что. Не знаю о чём вы с этим типом договорились, но я знаю одно это не стоит того, чтобы остаться без руки. На этом всё, можешь быть свободен.
Выходя из здания канцелярии меня окликнул молодой служащей.
— Марк, Марк подожди! Ты забыл своё пальто.
— Спасибо.
Он мне кивнул и вернулся обратно. Это хорошо, что мне вернули его, а то на улице уже довольно прохладно. Да и ходить по улице без …
— Уважаемый, прошу давайте побыстрее. Вы не один у нас такой, нам к другим нуждающимся нужно.
Госпиталь «Святой Марии» встретил меня убойным духом лекарств и чего-то противно-сладостного. Кабинет доктора выглядел мрачно и пусто. Стол, два стула, кушетка и анатомическое чучело. Газовый светильник под потолком создавал неуютный полумрак. Разве в кабинете не должны находится лекарства, инструменты и т. д.? Впрочем, откуда мне знать, я в кабинете врача нахожусь всего второй раз в жизни.
За разглядыванием убранства я не заметил, как врач принес таз с какой-то желтоватой водой и плоские ножницы с зажатым тампоном. Как только он приступил к снятию повязки я не смог сдержать стона боли. Присохший бинт медленно и очень неохотно отходил от обожжённой плоти. К концу этой пытки, меня трясло, рука пылала, а тело покрылось липким потом. Сама конечность выглядит просто ужасно. Красно-сизый цвет, до середины плеча покрыта волдырями разной степени уродства, а из многочисленных ран образованных лопнувшей кожей медленно течёт сукровица вперемешку с кровью. Увидев это меня начало мутить. А врач в свою очередь периодический обмакивая тампон в желтоватую жидкости начал обрабатывать руку.
— Ммм, да. Не знаю кто оказывал вам первую помощь, но я бы его к раненым и на полёт стрелы не подпустил. Додуматься тугой повязкой перетянуть ожог, к тому же не удосужиться её даже водой смочить. Вредитель одним словом, ещё пара часов хождения вот с этим. — Он ткнул на лежащий на полу окровавленный бинт — И всё. Без вариантов, руку пришлось бы отнять. Вот вы знаете, что такое гангрена?
Я кивнул.
— Это хорошо, тогда думаю мне нет нужды объяснять, что вас могло ожидать. — Врач отложил тампон и внимательно осмотрел мою руку, не переставая цокать языком. — Не хорошо. Вам тут нужно серьёзное лекарство, обычными мазями не обойтись. — С этими словами он встал дёрнув за верёвку, находившуюся около его стола. Через минуту вошла медсестра. Подготовьте пожалуйста «олазоль». -Девушка ушла, но почти сразу же вернулась, неся поднос с металлической коробочкой. Когда доктор открыл её, там оказался стеклянный цилиндр с поршнем и тонкой иглой. Внутри цилиндра была какая-то прозрачная жидкость. Врач развернулся ко мне держа странный предмет тремя пальцами. — Уверен вы не знаете, что это такое. Поэтому позвольте мне вас просветить. Это устройство называется «шприц» придумано не так давно, в первую очередь для нужд военных. Видите ли, на фронте каждая секунда на счету. Поэтому требовалось как-то ускорить скорость воздействия лекарств в первую очередь обезболивающих. Для решения этой проблемы было придумано вот это. Благодаря ему необходимое вещество попадает сразу в кровь тем самым ускоряя своё воздействие. Так же позволяет большему количеству вещества попасть именно в ту область, в которой его воздействие более необходимо. Это как раз ваш случай.
— Я оценил. Но вы же мне не для этого рассказываете о его достоинствах. Сколько?
— С вашим ожогом потребуется около тридцати инъекций, два раза в день, утром и вечером. Плюс обработка, перевязка и приём у врача. Всё вместе вам обойдётся в двести пятнадцать крон. Вы конечно можете обойтись и без лекарства. Тогда сумма составить тридцать пять крон. Но вот вероятность того, что у вас начнётся сепсис значительно увеличивается и тогда придётся ампутировать заражённую конечность.
Видя, что я никак не реагирую на его слова, он подошёл и уколол меня в левое плечо. На мой не высказанный вопрос он ответил.
— У вас нет не государственной страховки, не частной. Но вы поступили сюда из госучреждения поэтому, перевязка, приём у меня и лекарства, разово бесплатно. Счёт за оказанные услуги будет направлен вашему работодателю. Всё же есть небольшие преимущества в работе на государство.
Я кисло улыбнулся. А ещё есть низкая зарплата, переработки, отсутствие профсоюза, обязанность ходить на все общественные и политические мероприятия. В слух я это не сказал, но по моему лицу и так всё было видно.
— Вот возьмите. — Закончив накладывать новую повязку сказал врач и протянул лист с рецептом. Морфий можете получить у медсестры за стойкой в приёмном зале.
Выйдя из кабинета я пошатываясь пошёл к лестнице. Не знаю от чего меня больше покачивало от стремительно возвращающейся боли или от того, чтобы мне не лишится руки необходимо где-то достать не большое состояние. У меня есть двадцатка, полученная от Камстока, дома ещё две, в кармане сейчас имеется ещё одна крона и сорок две леи. Так же имеется банковский счёт, на котором хранятся деньги для экзамена, шестьдесят четыре кроны из ста необходимых. Даже если применить метод подсчёта нашей армии, а именно всё плохое делить на два, а всё хорошее умножать на десять то всё равно не чего не выйдит. Из восьмидесяти семи крон не как нельзя получить двести пятнадцать. Даже заложить нечего. Из ценного у меня только ручка за полторы кроны. Всё остальное и этого не стоит. Придётся занимать. Как же я не хочу этого делать.