— Ааа, явился гадёныш!
Уже у самой входной двери за моей спиной раздался натужно скрипящий голос. Вот не было печали.
— Добрый день уважаемая Лорейн. — С самой широкой улыбкой развернулся к ней.
— В жопу засунь своё приветствие. Пока ты где-то шлялся меня завалили твоими сраными бумажками.
— Я вам очень благодарен, что вы взяли на себя труд принять мою почту.
— В жопу засунь свою благодарность! Я не намерена терпеть постоянные беспокойства из-за какого-то мелкого ублюдка. И можешь не надеется получить свои сраные письма.
— Так они всё ещё у вас? — Снова улыбнувшись спросил я.
— Не на долго. Ночи сейчас холодные. Печку ими разожгу сегодня. Но можешь их выкупить. Там три письма. Так как я сама доброта, ты сможешь забрать их за две кроны.
Ну ещё бы старая кошёлка их не сохранила. Быстро поднявшись в свою комнату, выдал вымогательнице требуемую сумму. С ней спорить и торговаться бесполезно — проще откупится. В обмен я получил три уже вскрытых заляпанных конверта.
— Простите, что доставил вам неудобства. — Вновь улыбнулся я.
— В жопу засунь свои извинения!!! — Хлопнув дверью, старуха скрылась в своём закутке.
Лорейн — здешняя дома управительница. Единственное, что её может вывести из себя — это, как не странно, улыбка. Не совсем понимаю почему. Ведь она сама постоянно улыбается, после того как по молодости её мужик ей рот разорвал розочкой от бутылки. Пасть ей кое-как сшили. Криво, неумело, из-за чего она сейчас ходит с застывшим ниже носа лицом.
Так, что мне прислали. Одно из канцелярии, от Камстока видимо документы о переводе. Второе из академии, скорее всего насчёт экзамена. А вот третье меня удивило. Отправитель: центр генетической чистоты Гетлонда. Обычно они просто телеграфируют одно слово на моё имя «рассматривается». А тут целое заказное письмо. Прочту их позже. Засунув письма под куртку вышел на улицу, направляясь во двор.
В нос ударил запах мазута и разлагающихся отходов. Сегодня на удивление жаркий день для осени, из-за чего уличный смрад особенно крепок. Шлёпая по чёрной жиже и различному мусору, зашёл на задний двор. Там, прямо около помывочного бака, обнявшись в вповалку лежала пара выпивох в отключке. Закатав рукава оттянул их ближе к дому.
Не увидев ковша, пошёл за ним в придомовую кладовку. Там под небольшой осыпающейся кирпичной аркой сидел Ханос, вырезая что-то из дерева. Он местный дурачок, шатающийся целыми днями по району без дела, изредка перебивающийся случайным честным или не совсем заработком.
— Оп туц перевер-туц, опа чек. Какие люди вн-ноу.
— Ханос, ну не пьянеют люди от разбавленного сидора. — Сказал я, отпирая дверь кладовки.
— Ну, бля как говорится: — «наукой не доказано эммм-э… твои уши привязаны, вот». Понятно молодёжь?
— Ханас, какая молодёжь?! Тебе семнадцать, ты просто усы не сбриваешь.
— А не, не, не…, ща всё чётко, я ж сейчас не только усы не брею. Ха, ну ты понимаешь.
— Слава богу, а то отсутствие бровей смотрится странно.
— А? Чего? Я вообще-то про спину.
— С тобой всё ясно. Пожалуй, я заберу ковш и оставлю тебя.
— Эй, Марк, я это.
— Ну, чего ещё. — Кинул я через плечо.
— Тебя Куц искал. Ну, то что под Ковочаром ходит, даже денег предлагал.
— А ты что?
— А что я! Мне-то почём знать, где ты. Так им и ответил.
— Спасибо, что предупредил. Держи, угостись за мой счёт.
— Ооо, вот это по-пацански. Бывай, Марк.
Стоило намылить голову и начать смывать, как с меня хлынул чёрный поток. Да уж, тут опрокинутым ковшом воды не обойтись. Повторно намыливая голову, по наитию повернулся ко входу во двор. Там за щербатым забором, от которого осталось только название, стоял Гнилой-Ларс. Ларс — это местный разносчик угля для печей. Вечно чёрный от гари и с неизменными вёдрами в руках. Его прозвали гнилым из-за незаживающих постоянно воспалённых язв на лице. Когда он заразился оспой в пятнадцать лет, ему кто-то сказал, что оспины нужно выдавливать. Ну этот дурак и послушался. Сначала ковырял грязными руками, а затем шёл разносить уголь по нашим чистейшим улицам.
Бросив вёдра, он побежал. Рванув за ним выбежал на дорогу, но она была уже пуста. Гадство! Со злости я пнул одно из лежащих вёдер. Не трудно догадаться куда и зачем он побежал. Нужно срочно уходить.
Забежав в комнату, вскрыл тайник, забрал саквояж и вскинув вещмешок на спину. Практический слетел по лестнице. Успел я дойти только до конца квартала.
— Опа! Какая встреча, а мы как раз к тебе.
Куц и трое мордоворотов обступили меня.
— Никак в поездку собрался. И даже не попрощаешься с друзьями.
— Я ещё в прошлый раз дал понять, что меня не интересует твоё предложение.
— Не моё, а Ковочара. Есть разница и для тебя это не очень хорошо. Давайте ребята, помогите моему другу сумки донести. И пойдём поговорим немного. Перед твоим отъездом…
Меня быстро освободили от ноши, а также от содержимого карманов и того, что находилась на ремне.
— Ого. Неплохая игрушка. — Куц вынул из ножен аусгабе. — Где взял?
— Не твоё дело.
— Хмм. Ладно теперь моим будет. — Ножны он повесил за спину, а клинок воткнул за пояс спереди.
Толчками в спину меня на правили к винокурне — небольшому подпольному производству крепкой сивухи. По совместительству — логову банды Ковочара. Сам главарь в таких местах появляется редко. Не по статусу ему это. Так что местные работнички всегда навеселе.
— Стоять. Куц, чё это такое? — Громила ткнул в меня грязным пальцем.
— Это Марк, я тебе про него говорил.
— На хрен ты его сюда притащил? Тут сейчас серьёзные люди.
— И куда ты прикажешь его деть? Напомню. Меня за ним лично Ковочар послал.
— Отведи за второй склад. Вещи его туда же. Я с ними сам разберусь. А ты вали к Мелкому у вас ещё дело незаконченное есть.
— Как скажешь. –
Куц уже уходил, когда здоровяк со сломанными ушами его окликнул.
— Эй, а ну подойди.
— Чё ещё?
Лапа здоровяка откинула короткий плащ Куца.
— Не великоват ли он, для тебя. Не боишься что-нибудь себе отрезать, когда присядешь? Давай-ка его мне. Что б не поранился. — Палец указал на аусгабе.
— Это моё. То свято, что у лохов отнято. Забыл?
— Понятиям меня поучи, дерьмо свиное! — Моментально набычился здоровяк. — Старший сказал отдать, ты отдаёшь! Скажу задницу подставить, и ты подставишь! Понял, гнида?!
— Да. — Зло прошипел Куц, отдавая клинок.
— Сразу бы так. Права он тут ещё будет качать. Чухня подзаборная. Ну, чё встал вали! А вы чё вылупились, долбасосы! Это под локти и за склад.
Мне всё так же толчками в спину указали нужное направление. Судя по всему, тут у них отхожее место. Всё невеликое пространство тупика за складом было усеяно экскрементами. Принеся пару ящиков, на них поставили мои вещи. Мне же было велено прижаться к стене и не рыпаться. Через пару минут пришёл здоровяк, вертя в руках МОЁ оружие.
— Ну и чё встали? Давайте потрошите тюки.
И они начали вытряхну всё содержимое. Особое внимание они уделили учебникам и тетрадям. Разрывая их и гогоча вдавливали в жидкую грязь, смешенную с дерьмом. Один из мордоворотов разломал футляр для циркуля и нашёл в нём спрятанные деньги.
Вынув купюры, он победоносно затряс ими над головой. Второй моментально бросив разрывание тетрадей, полез к нему, пытаясь их выхватить. Началась потасовка.
— Эй, ушлёпки, угомонитесь! — Но гуляющая в их жилах выпивка проигнорировала приказ. — Уроды! Ща получите. — Бросив аусгабе к остальным вещам, здоровяк подошел к двум толкающимся болванам.