И, в-третьих, научить тому, для чего они, собственно говоря, и предназначены. Научить снимать часовых, захватывать образцы техники и вооружения противника, организовывать диверсии на военных и промышленных объектах. Если следы этих диверсий будут вести к партизанским отрядам и местному подполью, почему бы нет?! Научить подготавливать техногенные и экологические катастрофы. Главное, чтобы при этом не оставалось следов работы спецназа. Это, так называемые, открытые действия. Они входят в арсенал разведывательно-диверсионных подразделений. Но главное, надо было научить ребят организации и проведению скрытых действий. Ведь именно для их проведения в первую очередь и предназначены группы специального назначения ГРУ.
Советский спецназ традиционно считался одним из лучших в мире. Поэтому поляки охотно перенимали его опыт и систему подготовки. Брали на вооружение методику его работы. Забавно, но система подготовки польских разведподразделений была в чем-то схожа с нашей. В этом не было ничего удивительного. И причина крылась не только в том, что наши армии когда-то вместе входили в Варшавский Договор. Есть вещи, которые старательно скрываются не только от соседей, но и друзей. Просто у нас были одни корни. Мне даже показалось, что поляки сохраняли их более бережно, чем мы.
Корни эти уходили в Троице-Сергиеву лавру. Уходили в те давние времена, когда монастыри и обители становились не только крепостями духа, но и школами ратного мастерства. Секреты этих школ хранились за семью печатями. Но нельзя было утаить шила в мешке. Даже современников поражала скорость пеших переходов Сергия Радонежского и его послушников. Через непроходимые лесные дебри и болотные топи. Мимо лихих людей и дикого зверя. Налегке, без обозов и съестных припасов. Поражала удаль и ловкость монахов не столько в делах духовных, сколько в ратных. Вспомните Пересвета и его брата Ослябю. И тысячи других, канувших в Лету. Сражавшихся не только молитвой и словом, но копьем и мечом. А чаще голыми руками. Или тем, что под этими руками в данный момент находилось. Без доспехов и брони. Но с мастерством и настоящим профессионализмом. Создавших приюты для сирот и страждущих. Открыты были монастырские двери для путников, воинов, ушедших на покой и раскаявшихся разбойников. Согревали там озябшие души и направляли их на путь истинный. А значит, вкладывали мечи и копья в надежные и сильные руки новых сподвижников. Ибо не дело самим монахам ходить на рати. Есть для того другие. Им нужно было лишь указать направление. Настоящая власть всегда незаметна.
В конце девятнадцатого века хранителями секретов монастырских школ стали казачьи станицы. Не все. Но в некоторых, как и встарь продолжали обучать подростков работать двумя саблями одновременно. Обучали джигитовке, штыковому бою. И технике сближения с противником, ведущим по тебе огонь. Тому, что позднее будет называться качанием маятника.
В первую мировую войну из этих казаков будут сформированы особые пластунские части. Казачий спецназ. После революции и гражданской войны некоторые из них и станут у истоков наших войск специального назначения. Многие эмигрируют. В основном в Польшу, Германию и во Францию. И тогда в системе подготовки разведподразделений этих стран появятся российские корни. Ведь инструкторами и преподавателями в них будут бывшие офицеры Российской армии.
Вот и в учебной программе Высшей офицерской школы механизированных войск имени Тадеуша Костюшки очень заметно было влияние этих офицеров-эмигрантов первой волны. Это влияние не смогли истребить ни годы совместной борьбы войска польского и советских войск против немцев во Вторую мировую войну, ни последующие годы совместного нахождения в Варшавском договоре.
Я почувствовал это влияние в первый же день. Нет, не потому, что знакомство наше с курсантами состоялось недалеко от парашютной вышки. Во время прыжков. Эта офицерская школа была создана в далёком сорок третьем году под Рязанью. А в Рязани молодежь всегда была немного не от мира сего. Там испокон веков жили самые отважные воины и бесстрашные рубаки. Это значит, что что-то там было не так. С питанием, детскими игрушками или с экологией. Не случайно в этом городе было расположено Высшее командное училище воздушно-десантных войск. А разве нормальные люди могут мечтать о службе в воздушно-десантных войсках?! Да не в жизнь! Но, судя по всему, во Вроцлаве таких было немало. Тем не менее, парашютная вышка была скорее данью памяти тем первым годам существования офицерской школы, чем требованием современности.