Но вот полюбилась Кунику Туя. И однажды он сказал своим соседям:
— Уведу у Жрейки красавицу дочь и сделаю своей женой.
Страх охватил несчастную, как узнала она об этом.
Как-то раз топкой тропинкой шла она по воду. Подошла к серебристому озеру, зачерпнула воды и направилась было к дому, да тут с испугу чуть не выронила жбан.
Как дуб, стоял перед нею Куник. Он загородил девушке дорогу и смотрел на нее с вожделением и угрозой. Туя замерла на месте, а потом рванулась в сторону и бросилась бежать. Великан ринулся за ней. Девушка бежала все быстрее и не замечала, что свернула с тропинки и может увязнуть в болоте. В ужасе металась она из стороны в сторону, стараясь убежать от преследователя. Вода выплескивалась из жбана и оставляла за ней серебряный след.
Наконец девушка очутилась на самом краю острова. Перед нею была водная гладь, а позади — грозный разбойник, который уже настигал свою жертву. Увидев, что Туя приостановилась, Куник закричал:
— Не уйдешь от меня! Теперь ты моя!
Но Туя не дала себя схватить: она бросилась в воду.
Бешеная злоба охватила разбойника, как увидел он, что девушка любой ценой старается уйти от него. И злодей прыгнул за Туей. Но великан был тяжел, неловок и быстро пошел ко дну.
А над Туей судьба сжалилась. Неподалеку рыбак ловил рыбу. Он заметил девушку и спас ее.
А там, где Туя расплескала воду, убегая от разбойника, появилась речка. Она извивается тонкой змейкой и делает множество поворотов. Речку эту и по сей день называют Туя в память о мужественной девушке, что бросилась в пучину, лишь бы не стать женой разбойника.
7. Два брата-великана
Давным-давно в пойме Вислы, недалеко от местечка Толкмицко, жил человек-великан по имени Свор. Был он такой высоченный, что головой доставал до верхушек сосен. Сосны же эти были могучие. А если поднимал он свои длинные руки, то казалось, будто машет крыльями ветряная мельница. Голова великана походила на копну сена, а глаза горели, как два огненных шара. И носил он светлую бороду, длинную-длинную, словно то не борода была, а выбеленный холст, что крестьяне ткут на своих кроснах, а потом расстилают по росе. Бывало, крикнет великан, и по всей округе гремит эхо, подобное грому, наводит ужас на людей и животных.
Был у Свора брат Вильчей, очень на него похожий. Жил тот Вильчей по другую сторону поймы, возле селения Лысица, или, как его называли, Морской Источник.
Задумали однажды братья построить для себя жилье, огромные дома, под стать себе, чтобы могли они там поместиться: и встать и лечь. Много братья извели леса, пока их строили. Кузнец сковал им топор: пятеро нынешних мужиков с трудом бы его подняли. С одного удара топором этим можно свалить огромное дерево. Порешили братья, что топор они будут брать поочередно: сначала Свор Толкмицкий, потом Вильчей Лысицкий.
Рубит Свор себе деревья, разделывает их и, потрудившись вдоволь, берет топор на плечо, отправляется к краю поймы и кричит своему брату:
— Вильчей! Бери топор… Бросаю!
Вильчей, заслышав его голос, похожий на звериный рев, подходил к берегу и отзывался:
— Слышу, давай!
Свор брал топор обеими руками и бросал его с такой силой, что тот со свистом пролетал через пойму и падал у ног Вильчея. Так и передавали они друг другу топор, пока строили себе жилища. Выдумкой своей братья были довольны. Один отдыхал, другой работал, и топор не лежал без дела.
Но как-то раз Вильчей то ли из упрямства, то ли по другой причине не захотел отдать топор брату, хотя Свор кричал во все горло и просил:
— Дай топор, он мне нужен.
Но Вильчей заупрямился:
— Не дам топора, у самого дело горит.
Видно, не терпелось ему поскорей закончить работу. Но Свору было не до шуток. Рассердился он на брата и заревел, аж холмы и леса задрожали, а бедные звери попрятались со страху в зарослях.
— Не дашь?.. Так я ж тебе покажу!
Схватил он огромный камень — такой и десяток мужиков не сдвинули бы с места. Поднял его, раскачал и, выкрикивая ругательства, швырнул на ту сторону поймы, где стоял Вильчей. И убил бы, наверное, своего брата или ранил бы, да только гладкий камень выскользнул у него из рук и упал в воду недалеко от того места, где стоял Свор.
По сей день лежит та глыба у берега и напоминает о том, как поссорились между собой братья-великаны.
8. Ужи возле Бытова
В давние времена на Поморье люди верили, будто ужи приносят счастье. Если поселились они где-нибудь возле жилья, а то и в самой хате, значит к добру: уберегут от беды. Потому-то за великий грех почиталось выгнать ужа из сарая или из дома, ударить его палкой или бросить камнем и — не дай бог — убить. Старались даже угождать этим тварям: подбрасывали в угол пучок соломы, чтоб было им где приютиться. А всякий раз, когда хозяйка доила корову, наливали молоко в черепушку и ставили для ужей, как нынче ставят для кошек. Стоило только гадам почувствовать запах свежего молока, как они вылезали из своих убежищ и бесшумно подползали к черепушке.