Внимательно, в каком-то болезненном напряжении прислушивался он к звукам на Мариацкой башне, где красовалось его детище. Иногда сын провожал слепого мастера к башне и объяснял:
— Сейчас Адам и Ева тянут за шнур. А теперь идет апостол. Вот опять ушел…
А отец, считая удары колокола, пояснял мальчику, какой это был апостол. Он очень хорошо помнил, как расставил их в хороводе двенадцати часов.
Однажды отец с сыном стояли возле башни и ждали, когда ударит колокол. Но колокол почему-то молчал.
Мальчик забеспокоился:
— Татусь, уже четыре часа, а Адам и Ева все не хотят тянуть шнур. Что это с ними приключилось?
— Не знаю, дитя мое. Может, еще надумают. Подождем немного.
Но Адам и Ева не потянули за шнур, апостол не вышел, часы молчали.
Тогда мастер Ян сказал сыну:
— Посмотри-ка, сынок, на циферблат и скажи мне, движутся на нем стрелки или стоят.
Мальчик внимательно посмотрел на часы и вдруг закричал:
— Татусь… стоят! Ни одна стрелка не шелохнется.
И тут будто яркий луч света озарил мрачное лицо слепого. Буря поднялась в его душе. Он не мог сдержать свое волнение и едва слышно произнес:
— Вот он, счастливый день в моей жизни.
— Татусь, что ты говоришь такое?
— Ничего, дитя мое, я говорю: часы стоят.
То, что часы остановились, взволновало жителей города. И особенно это обеспокоило городских советников. Все с тревогой спрашивали:
— Что это значит? Неужто часы в самом деле испортились?
Бургомистр тут же дослал к одному из лучших мастеров, и тот поспешил на Мариацкую башню. Но сколько ни копался в часах, так и не мог сказать, что с ними случилось. Привели второго и третьего. И никто из них не сумел наладить часов. Не оставалось ничего другого, как обратиться к их создателю.
Мастер Ян не отказался посмотреть часы. Наоборот, он очень охотно согласился подняться на башню. Долго ощупывал старик пальцами части сложного механизма — пружинки, колесики, цепочки и винтики — так, будто хотел приласкать их, натешиться ими.
Бургомистр и двое советников стояли тут же на башне, внимательно следя за каждым движением мастера, — им не терпелось узнать, есть ли надежда, что часы можно исправить.
Но вот наступил момент, когда слепой произнес:
— Я знаю, что здесь испортилось. И он вынул из кармана щипцы. Некоторое время он возился с часами, что-то скреплял, прикручивал ослабевшие части, и вдруг часы пробили четыре часа, на которых остановились.
Когда Адам и Ева потянули за шнур и появился апостол, радостный крик вырвался у всех, кто был на башне.
Но эта радость тяжестью легла на сердце Яна. Услышал он, как веселится бургомистр, и у него от гнева встал комок в горле, а лицо вдруг стало нервно подергиваться. Душа мастера взбунтовалась.
И вот тогда он подошел к циферблату, охватил его руками и, собрав все силы, резко повернул в обратную сторону. В часах тут же все перемешалось, раздался треск, скрежет, колесики наползли друг на друга, цепи перервались — часы остановились.
Сломав часы и насладившись ужасом, который охватил бургомистра и советников, мастер Ян подошел к краю балкона, схватился за перила и, прежде чем кто-либо успел разгадать его намерение, бросился с высокой башни.
Так отомстил мастер за обиду. Часов уже никто не смог починить. Долго еще стояли фигуры Адама и Евы и держали в руках шнур, но уже никогда больше его не тянули. А потом остался один циферблат со стрелками, но были они неподвижны и никогда более не показывали время.
15. Липница
Шел Казимир Великий с войском из Бохни и пришел к тому месту, где теперь расположена Липница. А в те времена стояло там всего лишь несколько домов да росла громадная липа. Поднял король меч и вонзил в дерево.
— Вот так липа! — сказал он.
С той поры и стало местечко называться Липницей, а в гербе его красуется липа, пронзенная мечом.
16. Как закрыли монастырь в Висниче
Висницкий монастырь для своего костела частенько шил новые ризы, а остатки парчи приор отдавал экономке на корсажи. Увидал это молодой монах, не стерпел и говорит: