— Вас это не удивляет? — прервал его размышления Валицкий.
— Нет, я же самый главный в уезде, — улыбнулся было Горчин, но тут же лицо его исказила гримаса. — Если говорить серьезно, мало что на свете может меня удивить. Разве вот то, что вы почему-то не воспользовались случаем.
— Хотите знать почему?
— Честно говоря, нет. Но, может, это вам нужно для хорошего самочувствия, тогда валяйте выкладывайте. Постараюсь как-нибудь разобраться в этом.
— Отчего это вам так весело стало?
— А что, нельзя уж и повеселиться?
— А что, уже и спросить нельзя?
Они рассмеялись; холодок недоверия, ощущавшийся до этого, стал явственно исчезать, оба почувствовали, что каждый из них встретил в другом достойного партнера.
Девушка подала завтрак.
— Так почему же? — спросил Горчин уже серьезно.
— Только потому, что сегодня утром вы побежали к автобусу. Нет, это не шутка… И едете в Н., — Валицкий запнулся, — за Катажиной. Да, именно поэтому. — Он выдержал сосредоточенный, серьезный взгляд Горчина, в котором не было ни удивления, ни любопытства, разве что мелькнула тревога от того, что сидевший напротив него молодой человек знал о нем больше, чем следовало. — Для меня это значит, что вы честный человек. А я тоже честен. Настолько, что не приложу руки к чему-то, что может принести вред такому человеку, как вы.
— Вы работали вместе с Юзалей?
— Да.
— Значит, вы знаете все?
— Больше, чем он, потому что многие вопросы выходили за рамки его компетенции. Он, как я полагаю, знает лишь то, что должен знать. Впрочем, это не был вопрос компетенции или чего то, что можно было бы формально мотивировать. Просто я случайно оказался в самом центре этого дела и старался вести себя как человек, а не как слон в посудной лавке.
— Спасибо вам, товарищ Валицкий.
— Оставьте. Надо понемножку собираться.
Спустя минуту они уже сидели в машине. Всю остальную дорогу Валицкий рассказывал. Горчин слушал его молча, лишь иногда вставлял слово, возражал, удивленно подымал брови, смеялся или в нескольких словах разъяснял то, что Валицкому казалось непонятным.
— Так куда прикажете? — спросил Валицкий, когда они подъехали к первым строениям в Н.
— Это в предместье, к сожалению, с другой стороны города. Я покажу вам дорогу.
— Небось поджилки трясутся? — спросил Валицкий, но было ясно, что спрашивает он не из любопытства, а скорее из опасения, удастся ли Горчину эта столь важная для него миссия.
Поэтому Михал ответил искренне:
— Только с этой минуты, — и грустно улыбнулся.
По городу они ехали почти не разговаривая. Валицкий должен был сосредоточить все внимание на управлении машиной. Это давалось ему нелегко. Волнение Горчина передалось и ему. Движение в эту пору было большое. Он с нетерпением ожидал на трамвайных остановках, когда наконец двинутся красные вагончики трамваев, тогда и он срывался с места и так же резко тормозил у белых полос пешеходных дорожек.
— Вот эта улица, — сказал наконец Горчин, после того как они с четверть часа прокружили по узким, вымощенным булыжником уличкам предместья, которое уже перестало быть деревней, но еще не совсем срослось с городом. — Пятый дом справа.
За низкой изгородью из ровно остриженного кустарника виднелась небольшая вилла, красный кирпич которой красиво вписывался в зелень деревьев и кустов. Дом был еще не совсем достроен, на втором этаже оконные проемы были забиты почерневшими от дождя досками.
— Ну что ж, приехали. — Горчин протянул Валицкому руку. — Спасибо, редактор.
— Это вам спасибо, товарищ Горчин. — Валицкий задержал его руку.
— За что? — искренне удивился Горчин.
— Это трудно определить в двух словах… Ну, скажем, за то, что вы помогли мне что-то выправить в себе. Я, знаете ли, малость расшатался в последнее время.
Они серьезно взглянули друг другу в глаза.
— Кажется, я вас понял, — сказал наконец Горчин. — Думаю, мы еще встретимся с вами, жизнь нас сведет… А теперь пойду. Все равно ничего более умного я не придумаю.
— До свидания.
Они еще раз пожали друг другу руки, и Михал вылез из машины. Он остановился у железной калитки и нажал на ручку. Калитка отворилась. Однако он не вошел, а оглянулся назад: Валицкий не трогался с места. Михал подошел к нему.