Мы поднялись в номер. О том, чтобы осмотреть окрестности, и речи не шло, потому что сын как раз добрался до мемуаров отца Фалкона, тех самых, в которых содержалась разгадка таинственных убийств с предшествующим отрезанием век будущим жертвам. Вытаращив глаза, он признался, что чувствует, будто в этой тихой гостиничке тоже произойдет «нечто ужасное».
— Это из другой оперы, сынок. В таких местах убивали у Агаты Кристи, а она уже не в моде. Самое страшное преступление, которое может произойти здесь, — нам не подадут вовремя ужин, что, разумеется, приведет к нашей неминуемой гибели. Других ужасов не предвидится. У меня есть неделя, чтобы отдохнуть, и я намерена на всю катушку ее использовать. И никакие трупы и прочая ерунда мне не помешают.
В бильярдной собралась наша польская группа. Семья с ребенком (толстый душа-человек был его отцом), семья с бабушкой, две молодые пары и мы.
— Я бы хотела поздравить молодоженов. Желаю приятно провести время в ваш… — госпожа Иза, гид, заглянула в записи, — ваш медовый месяц! — закончила она.
Молодые — она блондинка, он брюнет — подняли головы и посмотрели друг на друга, немного смутившись. Я взглянула на сына.
— Они вообще знакомы? — прошептал тот с недоумением. И правда. Единственное, что их объединяло — странные плоские устройства, прикрепленные к футболкам. Точно такие, какие мы получили от турфирмы. Эти двое сидели за нашим столиком во время ужина. Они не произнесли ни слова. На все попытки завязать разговор либо поддакивали, либо качали головами. Мы сдались, поскольку сами не слишком общительны. Но за завтраком опять начали наступление.
— Поздравляем. Когда вы поженились?
— Спасибо. Неделю назад, — тихим голосом ответила счастливая новобрачная.
— И у вас была свадьба со священником, фатой, настоящая свадьба с оркестром и толпой гостей?
Оба меланхолично кивнули, уставясь в свои тарелки. Девушке удалось выковырять устрицу из раковины.
— Много было гостей?
Опять кивнули.
Мне расхотелось продолжать бесплодные попытки. Нас посадили вместе, и хотя плевать мне на их свадьбу, их гостей, но я не умею сидеть за столом молча. Мальчишка начал на удивление быстро есть. Проглатывал шоколадные хлопья и улепетывал в комнату.
Мы не одни такие. У Каи, парнишки со светлыми дредами, и его красноволосой подружки Вероники аналогичные проблемы. С той только разницей, что они пытаются вести светскую беседу на своем сленге с пожилой парой. С тем же результатом. Видимо, дело не в языке. Обременение этикетом. Похоже, страхи Пикселя были не безосновательны. Хотя, если бы он был здесь, к нам не подсадили бы никаких идиотских новобрачных.
К счастью, неподалеку, в отеле «Сан Бич», мы обнаружили корт. Администратор — вежливый испанец, слегка за пятьдесят. Среднего роста, седоватый, вежливая улыбка.
«Да. Когда ты хочешь играть? Других желающих нет. Слишком жарко. Хорошо, можно в восемь. Откуда ты приехала? — Он не смог опознать мой чудовищный славянский акцент в английском. — Хм, я говорю на шести языках, но по-польски пока нет. Ну, до вечера».
Спросил номер моей комнаты. За каким чертом ему это нужно?
Быстрый ужин и час мучений на теннисном корте. У мальчишки неплохо получается. Когда-то я бегала по пять километров без колик и потери сознания. Сейчас же с ног валюсь после десятиминутной тренировки с сыном. Когда отдавала ключ, администратор Кристиан вежливо заметил: «У тебя неплохо получается, — и добавил: — Для начинающей».
Интересно, откуда он знает? Ведь от его стойки не видно корта.
На обратном пути я свернула к бассейну. На краю сидела Вероника с какой-то подружкой. Они болтали ногами в воде. Приятельница Вероники, несмотря на тридцатиградусную жару, была в черных чулках и обтягивающей юбке из черного кружева. Мне стало интересно, покрасят ли чулки ей ноги. Девушки оживленно обсуждали свои улётные каникулы с завтраком, ужином, уборкой комнаты два раза в день. «Как там с твоим увлечением леваками?» — «Так же, как с твоей затеей создать артистическую коммуну на чердаке в Восточном Берлине», — отрезала незнакомка. Они сделали по глотку — каждая из своей бутылки. Обе бутылки были уже почти пусты. Я остановилась возле бара. Прекрасно их понимаю. Сама уже выбросила из багажника свои старые «мартенсы».