— Bona sera, signorina[5], — сказали мне в ухо. Я вздрогнула. Голос, как в детективных романах, которые читает Макс. И зачем испанец (испанец ли?) вдруг заговорил на ломаном итальянском?
— Buenas tardes, senor[6], — ответила я. Что здесь делает Кристиан? Он стоял почти вплотную ко мне и усмехался. Терпеть не могу, когда кто-то бесшумно подходит сзади. Тогда мое перекормленное психологическими триллерами воображение шепчет: «Ты — труп». Я убежала наверх, но ведь он знал номер нашей комнаты. Что он, черт возьми, здесь делает? Он должен работать, ублажать толстых немцев и долговязых британцев в своем отеле. Выдавать ключи от сейфов, вызывать такси.
Было душно. Вдали слышались раскаты грома. Ветер убаюкал Буку. И меня в конце концов тоже, уже в пятом часу. Я спала как обычно — с остатками дня под веками, с недремлющим воображением. Незадолго до восхода солнца я решила поплавать, пока не набежала шумная толпа. С балкона посмотрела вниз. Вода в бассейне была не такой голубой, как вчера. Я надела очки и попыталась закричать. Не смогла.
— Мама, проснись. Ты опять стонешь во сне.
— Сынок, она была там. Та девушка в черных чулках. Была. Распятая, как Иисус, только на лесенке. И кровь. Всюду кровь. Боже, что за кошмар. Неужели я не заслужила хотя бы спокойных снов? — стонала я.
Бука, еще сонный, потягивался у перил, ограждавших наш балкон.
— Ну, блин! — выкрикнул он.
— Черт возьми, не смей ругаться! — возмутилась я, уже окончательно проснувшись и приготовившись заняться воспитанием сына.
— Погоди, мама, пожалуйста, подойди сюда, — твердил он тихо.
Побледнев, он смотрел вниз. Я подумала, что его сейчас вырвет. А девушка из моего сна на самом деле была там. Распятая на лесенке бассейна. Привязанная веревками. Голова свешивалась над розовой гладью воды. Черные чулки в нескольких местах были разодраны, веревка почти отрезала одну ступню.
Бука повернулся ко мне.
— Это же понарошку. Да, мама? Этого не может быть… Так бывает только в наших детективах. Это все неправда? — спрашивал он со странным спокойствием.
Мы одного роста, но он еще такой кроха. Такой маленький мальчик не должен видеть подобных вещей. Ему ведь всего двенадцать. В пижамах, босиком, мы помчались вниз. Не подумав о ключе. Дверь за нами захлопнулась. В администрации никого не было. Я стала кричать, путая языки.
— Is nobody hier?! Murder![7] — Я дергала запертую стеклянную дверь, ведущую к бассейну.
Она в самом деле там была: в обрамлении дверной рамы напоминала героиню какой-нибудь кошмарной картины (Босха, Иисус, распятый на арфе?). Солнце сверкало на ее мокрых черных волосах.
— Hola! Que pasa?[8] — по коридору, профессионально улыбаясь, шла заспанная Маргерита, администратор.
— В чем дело? Там девушка мертвая, а эта идиотка спрашивает, в чем дело! Carabinieros![9] Kriminal polizei![10] — кричала я все тише.
Макс стоял перед стеклом, как загипнотизированный.
— Похоже на ужасную картину, чудовищную инсталляцию. Он хотел, чтобы мы именно отсюда увидели. Мы испортили его задумку, посмотрев сначала с балкона, — говорил он спокойно.
— Боже мой, сынок, все произошло на самом деле, это не твой проклятый детектив. Мы находимся в этом кошмаре, он нам не снится. Хотя я уже видела все это раньше, потому и кричала во сне, — тараторила я.
Маргерита единственная не потеряла самообладания. Дверь не открыла. Вызвала полицию. Обычные мусора, ничем не отличающиеся от своих привисленских собратьев. Женщину из патруля вырвало на кафель, и она начала всхлипывать. Ее коллега впал в ступор. Так продолжалось добрых минут пять — чтобы они нашли в себе силы вызвать подкрепление, потребовалось несколько грубых ругательств Маргериты. Неумолимо приближалось время завтрака. Вот-вот проголодавшиеся постояльцы выйдут из своих номеров, и о поисках улик можно будет забыть.
— Маргерита, разбуди официанта и бармена. Пусть охраняют два других входа в бассейн. Окна от любопытных глаз мы, к сожалению, закрыть не можем. — Бука неожиданно взял инициативу в свои руки.
Я посмотрела на него с удивлением.
— Малыш, иди в комнату, пожалуйста. Тебе не стоит здесь находиться, — простонала.
— Ему не нужна эта девушка. Не в ней дело, это подстава, мама, — деловито сказал Макс.
— Боже, как ты не понимаешь, тут произошла трагедия, это тебе не очередная глава из Уилсона. Марш в номер и запри дверь. Я скоро приду, — повторила я, подталкивая мальчишку к лестнице.
На площадке появился Каи. Вид у него был помятый.