С тех пор от дядюшки не было никаких известий. Наше письмо, которое мы отправили в январе, осталось без ответа. Второе письмо, в апреле, мы написали по тому же адресу, который сообщил нам дядюшка, то есть улица Копьеносцев, 85, кв. 27. В конце концов нам ответил какой-то пан. Он писал, что ничего не знает, а дядюшка наш там не живет. Этот пан купил квартиру в фирме „Локум“ в мае… Мы очень обеспокоены, что могло с дядюшкой случиться, и просим сообщить о его местонахождении. Обращаем ваше внимание на то, что дядюшка привез в Польшу большой капитал, часть которого хотел вложить в недвижимость. Просим прислать нам информацию по адресу…»
— Их не дядюшка интересует, а денежки, — буркнул я. — А я-то тут при чем?
Шеф подал очередную бумагу.
— Взгляни.
Это была информация из районной комендатуры, присланная по требованию городской. Из нее следовало, что по письму Картеров было проведено административное расследование. В результате установлено: Юзеф Качиньский, 66 лет, умер 29 октября 1975 года в собственной квартире на улице Копьеносцев. 85, кв. 27. Причиной смерти была большая доза снотворного. Юзеф Качиньский, как выяснено, лечился у частного врача, доктора Стояновского. Пациент давно жаловался на бессонницу, в связи с чем врач прописывал ему снотворные. Это были не сильнодействующие, а мягкие средства, так как Качиньский страдал болезнью сердца и более сильные лекарства были для него опасны. Качиньский жаловался, что таблетки, прописанные ему доктором Стояновским, плохо помогают. Причиной смерти Качиньского стало применение большого количества сильнодействующих снотворных таблеток, которые он, видимо, употреблял на свой страх и риск. Это подтвердил и осмотр места происшествия. Все имущество Качиньского вместе со сберкнижкой, вклад на которой составляет 500 тысяч злотых, описано, а поскольку родственники не найдены — известно, что они существуют, поиски продолжаются — передано в депозит. Квартира снова передана фирме «Локум». Как установлено, она стояла пустая до апреля этого года, а затем ее приобрел за валюту гражданин Зенон Квасьневский, который до этого в течение двух лет работал в Ливане конструктором на строительстве. И далее: «Предположение отправителей письма, что покойный Юзеф Качиньский купил дом, ничем не подтверждается. Во время описи имущества в квартире покойного не обнаружено никаких документов, которые свидетельствовали бы о подобной сделке. В то же время установлено, что за несколько дней до смерти Ю. Качиньский снял со сберкнижки 1 миллион 800 тысяч злотых. Кроме того, Ю. Качиньский имел валютный счет в банке, который остался нетронутым. Что произошло с деньгами, снятыми со сберкнижки, установить не удалось». Внизу еще дописано авторучкой: «Версия об убийстве не подтверждена. Как показали соседи, покойный жил одиноко, никого у себя не принимал. Из истории болезни, кроме того, следует, что у него появились первые симптомы старческого слабоумия».
— Что ты об этом думаешь? — спросил шеф, заметив, что я уже прочитал.
— Интересно, — признался я. — Только я думаю, что если поискать как следует, то эти деньги рано или поздно найдутся. Правда, сейчас, когда уже год прошел, это, конечно, будет сделать гораздо труднее. Они тут пишут, что ему в оформлении документов помогал какой-то адвокат. Следует идти по этому следу и проверить все адвокатские коллегии в Варшаве, и узнать, кто из них занимался, ну, скажем, с июля прошлого года такими делами. А вообще-то, я уже сыт по горло этими квартирами. Похоже, я у вас скоро буду главным специалистом в этой области. Сначала я должен закончить свое дело, а то ведь так и рехнуться недолго.
Телефон разбудил меня в половине седьмого утра. Ругаясь на чем свет стоит, я искал его по всей квартире, потому что у Эли была странная привычка оставлять аппарат в самых неожиданных местах. Оказывается, даже люди, которые отличаются нечеловеческой любовью к порядку, имеют свои маленькие слабости. Наконец я вытащил телефон из-под туалетного столика.