– Позвольте, мой юный друг, решать этот вопрос самомуГосподу Богу! И слишком дерзко называть это ролью! Если уж вы так хотите, чтобы это называлось спектаклем, то Создатель является и драматургом и режиссёром, а человек, созданный им, по Его образу и подобию, согласно Его Божественной Воле, путём развития заложенных в нём необыкновенных качеств, должен стремиться к их преумножению, ибо это Закон Жизни! Но развивать наивысшее для целей тёмных, низших и эгоистичных – величайшее преступление против Законов Мироздания. Сознательное накопление психической энергии допустимо лишь для пользы Миру, для общего блага и помощи страждущим. Оправдываются только благие цели накопления психической энергии носителем её.
В зале пронеслась волна ропота, но Ирен осадила её огненным взглядом, несущим частицу великой мощи Огненной Стихии. Зал застыл в напряжённой тишине.
– Госпожа профессор! Хотелось бы узнать источник ва-ших знаний и, в конце концов, возможные способы накапливания психической энергии, – сказала молодая особа из глубины зала.
– Первым толчком к знанию может быть только Мир Ог-ненный и постоянная связь с Силой, позволяющей накапливать знания, но, закрывая своё сознание для доступа Истины, человек в этом направлении преуспеть не может, а очищение сознания приводит к пробуждению Огня сердца и порыв к Истине, Свету и Знанию.
Умножению психической энергии может способствовать только мысль возвышенная, а вера, устремлённая к Источнику Света, поистине творит чудеса. Напряжение воли умножает запас психической энергии и её силу. Сознательное напряжение психической энергии бесстрашия – великий панцирь, создающий Огненную стену. Творчество психической энергии беспредельно...
Я встала и направилась к выходу. Негодующие взгляды всех без исключения, как студентов, так и профессора, были устремлены на меня.
– В чём дело, почему вы нарушаете ход лекции? – строгоспросила Ирен.
– Моё сознание ещё не готово к пробуждению Огня серд-ца и единению с Истиной. Мне предстоит огромная работа по устранению некоторых чувств, которые являются препятствиями к приобщению к Высшему Миру! Прошу меня извинить!
Ирен недоуменно смотрела на меня. Этот взгляд выражал многое, но я уже надавила на дверную ручку и выскользнула из зала, услышав только её растерянное:
– Но...
Глава 33
Проникающий в окно свет возвещал о начале нового дня, но мне совсем не хотелось вставать с постели. Мной овладела утренняя нега и желание грезить, как можно дольше. И ещё, таким образом, легче отрабатывался план побега в мелких деталях.
Ирен дала достойную оценку моему хохотливому противнику. Я же, игнорируя все тревожные сигналы, ниспосланные мне свыше, жестоко поплатилась за своё легкомыслие. Мирослав был только подпевалой и законченным ничтожеством. Его поступок расценивался мной как гнусное предательство, и я не представляла дальнейшей жизни, связанной с его именем. Он подслушал наш разговор с Ирен, и по причине своего слабоумия, не очень понял услышанное, поэтому, поспешил поделиться с ближайшим приятелем. Вот почему он сразу же исчез, сославшись на какие-то дела, как только поезд, увозивший Ирен, отчалил от перрона.
Я грезила, расставляя фигуры, проигрывая сцены бесчисленное множество раз. Если Ирен в своей лекции перед огромной студенческой аудиторией, назвала Бога драматургом и режиссёром в глобальном плане, то мы, созданные по Его образу и подобию, вполне можем писать сценарии и режиссировать столь мелкие спектакли, ограничиваясь малой сценой.
Но имею ли я право быть «посвящённой» в великое учение «Мира Огненного»? Конечно же, нет! Находясь в плену, я взлелеяла план побега, который одновременно являлся местью. Моё сердце переполняла ненависть, а это одно из тех негативных чувств, с которым нельзя даже приблизиться, не то что приобщиться к Высшему Миру. Высшее сознание несовместимо со злостью и ненавистью, а его очищению и раскрытию может способствовать лишь Радость и Любовь!
Кто-то подглядывал за мной в замочную скважину. Сосредоточившись, я определила, что это Мирослав, медленно встала с кровати, потянулась и направилась в ванную комнату, громыхнула раздвигающимися дверьми душевой кабины, включила воду. Взяла с полки флакон лака для волос в аэрозоле, по стеночке на цыпочках подкралась к входной двери, и пока этот тугодум и недотёпа успел что-либо сообразить, пустила долгую струю в замочную скважину.
За дверью что-то отпрянуло, свалилось и сказало «Ку...», затем уползло на четвереньках.
Ирен хочет определить меня в ранг «посвящённых», но из каких соображений? Она намеревается это сделать из огромной любви ко мне, то есть «по блату». Только так объяснялась её необъективность по отношению ко мне. Чтобы принадлежать к избранным, я должна возлюбить всякую дрянь, такую, как мой муж, например. И то, что я только что выпустила в глаз своего муженька лаковую струю, поступок мерзкий, отвратительный и недостойный посвящённого в учение Великого Знания.