– Каждый волен в своём выборе, а вот я выучу польский ибуду свободно говорить на нём! Только не знаю, как будет с моим акцентом – так трудно научиться произносить ваши шипящие слова!
Последнюю фразу он не понял: это выходило за рамки понимания и схожести языков. Он задумчиво смотрел на прохожих в сторону освещённого рекламным светом тротуара, а когда повернул голову, я увидела моментально овладевшую им усталость – его лицо осунулось мгновенно и выглядело очень утомлённым.
Мы уже покончили с ужином. Его бокал опустел, мой был почти полон. Я спросила, не устал ли он после рабочего дня и не хочет ли идти домой, но он только отрицательно покачал головой и предложил мне выпить по чашечке кофе, который должен поставить его на ноги. От кофе я отказалась, тогда он знаком подозвал официанта и заказал один кофе и, не спрашивая моего согласия, два десерта.
– Да, день у меня был трудный, – признался он, – президентпотребовал полный годовой отчёт о проделанной работе, и это было связано с некоторым нервным напряжением.
И добавил:
– Я горжусь, что по долгу службы встречаюсь с этим вели-ким человеком, для меня это огромное счастье, но зарплата могла бы быть и больше!
Принесли кофе и десерт.
– Что ты делаешь на Рождество? – спросил он.
– А вот этого я не знаю, а ты?
– Я еду в Гданьск, к сестре. Гданьск – это портовый город наберегу Балтийского моря, собственно, это тройной город: Сопот, Гданьск, Гдыня. У нас существует старая традиция – вся семья каждый год собирается у рождественского стола.
– Какая прекрасная традиция! – воскликнула я восхищённо.
– Да, приятно собираться всем родственникам хотя бы раз вгоду за праздничным столом! Есть повод увидеться, поговорить о жизни, поделиться, выслушать советы, но не следовать им, а продолжать жить методом проб и ошибок...
– Но нужно ли следовать советам?
– Нужно, но... невозможно! – улыбнувшись, откровенно при-знался он.
Кофе не помог, мой кавалер выглядел ещё более опустошённым. Но, мне казалось, изнуряющим для него был разговор на двух языках, требующий максимума концентрации, собранности и ещё более – догадливости и интуиции.
Он предложил проводить меня, но я отказалась. Поблагодарив за то, что я поужинала с ним, он поцеловал мою руку. Едва различимый силуэт его поникшей фигуры на остановке поглотила темнота – трамвай набирал скорость.
* * *
...Я езжу по Москве и не перестаю удивляться лихости и дерзости столичных «водил» – постоянно имею с ними конфликты на дорогах и удивляюсь, почему... Я не делаю ничего, что бы противоречило правилам дорожного движения!
Вот, например, сегодня – один чуть не раздавил меня огромным ЗИЛом, но я так и не поняла, что его так взбесило. Он даже покраснел от злости, высунувшись из окна, обливая меня «русским четырёхэтажным», на чём свет стоит, не обращая ни малейшего внимания на то, что своим поведением создаёт пробку на дороге и сам является предметом эмоционального возмущения и негодования многих водителей.
Карта Москвы помогает мне без проблем ориентироваться по запутанным улицам и переулкам на машине – кручусь в Останкино, на Московской Товарной Бирже превращаю большой объём русских рублей в несколько пачек «зелёных», посещаю знакомых, но, к сожалению, на сей раз не имею времени сходить в театр – нужно спешить назад, домой. Все дела сделаны, и я собираюсь в обратный путь.
Когда Анна Ивановна видит сумму денег, оставленную мной, её глаза начинают блестеть, а лицо рдеет от удовольствия, но она с притворным испугом переспрашивает, не ошиблась ли я.
– Нет, всё правильно, примите это как благодарность и не беспокойтесь – я хорошо заработала! – лгу я.
Ранним утром прощаюсь с Володькой и Анной Ивановной, обещая приехать как можно скорее, и выезжаю в дорогу.
Совершаю тот же самый путь в обратном порядке, но теперь пункт выезда является целью.
Выезжаю на Рязанское шоссе, позади – Люберцы, а впереди – двое суток бесконечной езды.
Панически боюсь автомагистрали между Самарой и Тольятти; прежде чем остановиться у безлюдной бензозаправочной станции, озираюсь по сторонам.
За Самарой сбиваюсь с пути, не заметив в темноте глубокой ночи указатель объезда, и чуть не срываюсь с обрыва, но вовремя замечаю конец дороги, останавливаюсь – кругом ни души, и чёрная темень. «Вот здесь я могу стать лёгкой добычей для тех, кто охотился за мной так безрезультатно четыре дня тому назад, – думаю я, опустив голову на руль. – Но, слава Богу, мои прежние преследователи об этом не знают». Выхожу из машины размять ноги и выпрямить спину.