Существо же, которое сидело перед ним в данный момент, начисто было лишено каких бы то ни было чувств, а тем более, страха, поэтому топлива, как такового, он пополнить не мог и, чтобы не рухнуть на пол в бессилии, конвульсивно вцепился в край стола. Его злость была профессиональной, наработанной на протяжении долгих лет. Его амбиции превышали функции полномочий. Он не мог остановиться, его несло ураганным ветром – угнетать и вкушать сладкую эйфорию вседозволенности, хотя уже давно объявили свободу и демократию.
Он обеспокоенно изучал моё лицо, безуспешно пытаясь найти хотя бы тень страха. Плоская монголоидная физиономия вдруг исказилась и в один момент превратилась в кусок бесформенного теста, узкие глаза округлились и выбросили поток лучевой энергии неизвестного происхождения, с помощью которой пытались заглянуть в мою душу.
Глядя на него, я наслаждалась, мысленно поставив между нами экран из бронированного стекла. Он устало рухнул на стул, а я встала и приблизилась, подвигая стеклянный экран всё ближе и ближе к его почти обессилевшей оболочке. Сила моей мысли могла сплющить его и размазать по стенам, но я опасалась смрада: моё чувствительное обоняние всегда предпочитало благовония.
– Я получила благословение с того света. Моя мама по-звонила и благословила меня, – произнесла я с сатанинской улыбкой. – Вам никогда не звонили духи? – спросила я ошарашенную неслыханной дерзостью оболочку.
Я подавила в себе желание сделать ему ядовитое предсказание об ожидающем его телефонном звонке из преисподней. С него было достаточно.
Неестественно округлившиеся глаза устало приобрели натуральные очертания в виде узких щелей. Единственное, что он был в состоянии сделать, так это открыть рот от удивления, и я была уверена, что забыл его закрыть, даже когда я прикрывала за собой дверь, выходя из кабинета.
«Мне очень нужна эта справка, и всё равно существует способ её заполучить, – думала я, стремительно выбегая из мрачного здания, опасаясь погони. – Я непременно найду этот способ!»
Впереди было двое суток нудной езды до Москвы в тесном четырёхместном купе. Наша пара, по всей вероятности, казалось странной, потому что попутчики откровенно на нас пялились от нечего делать. Не привыкли в этой части страны к странному языку с проскальзывающими славянскими корнями.
Нужно было морально подготовить себя к бесконечному сидению, до боли в глазах смотря в окно на мелькающие пейзажи, или лежать на жёсткой полке с тяжелыми мыслями, или же смотреть на унылую физиономию мужа, который выглядел ещё более великим скромником в чужой для него стране и явно грезил о мощном напитке.
Неудачная поездка. Обречённые на провал попытки приобрести справки, которые никак нельзя приобрести. Да, отдел иностранцев в Варшаве выдвинул неосуществимые требования! Хотя бы взять справку о несудимости из милиции.
– Такие справки на руки не даём! Можем только выслать по назначению, – отчеканила представитель права в милицейских погонах.
Адрес назначения я оставлять не стала. Вряд ли уважаемая милиция вышлет справку в Варшаву на улицу Круча. И ещё неизвестно, каковы будут последствия.
Мысль напряжённо работала. Вдруг я почувствовала, что вот-вот выход будет найден, но какой именно, я ещё не знала. Но знала точно, что нужно спешить в Варшаву.
Ход событий и неустанный поиск приводят к положительному результату. Сила мысли, материальность которой неоспорима, ведёт нас к искомому результату. Путь к мечте может быть тернист и извилист, но неизменно приводит к тому, к чему ты так упорно стремишься, не изменяя самой мечте.
Буквально на второй же день по прибытии в Варшаву, мы с Миреком бесцельно слонялись по городу, и ноги сами привели к зданию с вывеской: «Воевода варшавский».
– Давай, зайдём! – предложил Мирек.
В одном из кабинетов мы были радушно приняты двумя женщинами, изнывающими от безделья.
Они молниеносно сняли ксерокопии документов и напечатали ходатайство о предоставлении мне польского гражданства. Развеяли все наши сомнения относительно справок и вообще пришли в неописуемый восторг от предстоящей работы, сообщив, что мне очень повезло, так как сегодня последний день, а завтра уже было бы поздно, потому что по закону только в течение трёх месяцев можно получить гражданство, в противном случае, нужно ждать долгие пять лет.
Но всё-таки одну-единственную, маленькую, мизерную справочку представить оказалось необходимым, но доставить её я могу, когда угодно, моё прошение о гражданстве может лежать сколько угодно, не утрачивая силы, поскольку всё произошло вовремя, и у меня будет сколько угодно времени, чтобы привезти эту малюсенькую справочку.