– Что случилось? – обеспокоился Мирек.
– Я плачу от счастья! – солгала я.
Уже через два дня решение о присвоении мне польского гражданства было у меня в руках.
– Можете уничтожить мой паспорт! Я получила польскоегражданство! – говорила я в трубку своему консулу.
– Вы уверены в этом? Я задаю этот вопрос, потому что этопервый случай в моей многолетней практике, – звучал обеспокоенно его голос.
– Это так же верно, – ответила я и взглянула на близстоя-щее дерево у телефонной будки, на котором сидела съёжившись маленькая пташка, – как то, что я сейчас вижу перед собой птицу. Она может взмыть в поднебесье в любую минуту, но она так устала. Она отдохнёт, почистит пёрышки и улетит, потому что ей принадлежит весь мир.
– Прощайте! – сказала я, воспользовавшись затянувшим-ся молчанием на другом конце провода, сопровождавшимся лёгкими вздохами, и повесила трубку.
Амплитуда колебаний моего сердца значительно превышала допустимую норму.
Глава 27
Повеяло зимним холодом надвигающегося финансового кризиса. Многочисленные поездки на восток, билеты, столичные гостиницы, расходы по содержанию всей безработной польской семьи подкосили меня в денежном плане. Снять квартиру уже не было возможности, и мы вынуждены были всё ещё ютиться в узкой комнатушке.
Моя инженерная специальность была востребована везде, но, чтобы устроиться на работу, в моём случае нужно было ещё чуть-чуть поработать над техническим польским языком. Муж по-прежнему не помышлял ни о какой работе, тогда как я носилась, сломя голову, по Варшаве и пыталась найти любую, когда деньги кончились совсем.
Я даже одно время заделалась приграничным «муравьём», но быстро вышла из игры, поскольку моментально приобрела множество врагов в мелких польских мафиозных структурах на этой части белорусско-польской границы польского местечка Тересполь, откачивающих мзду у неугомонных старателей. Я наотрез отказалась платить мафии частью бутылок спирта, с большим трудом провезённых не за один раз через таможенный контроль. Их превышающее допустимую норму количество резко бросилось в глаза одному из мафиози – молодцу с рыжими, торчащими в разные стороны патлами.
Когда же я осмелилась заступиться за одного скромнючего белорусского мальчишку, патлатый рыжий индивид появился с молотком, намереваясь разбить мой спирт вдребезги, но я изловчилась и, вырвав у него кувалду, забросила далеко в кусты. Обезоруженный, патлатый оказался бессильным и неопасным, но мстительным, и не забыл обо мне. Чуть позднее он устроил на меня настоящую охоту, поскольку, по его мнению, я совершила из ряда вон выходящие дерзкие поступки, да ещё подключила к своей защите полицию.
Воспользовавшись тем, что полицейский занялся рыжим, я поспешила войти в вагон и с нетерпением ждала отправления поезда, наблюдая в окно. Каково же было моё разочарование, когда полицейский удалился, а рыжий в сопровождении двух мордоворотов направился к вагону.
Я заволновалась. Смешаться с толпой не было возможности, всё было как на ладони. Тогда я сбросила куртку, по которой легко было меня определить, напялила старые мамины очки с диоптриями, которые постоянно носила с собой неизвестно для чего. Случайно обнаружила в сумке, в целлофановом пакете (о, чудо!) чёрный парик и тотчас же натянула его на голову – очень вовремя!
Пожилая женщина, сидящая напротив, с удивлением смотрела на моё перевоплощение.
А они уже были рядом. Рыжий патлатый индивид шарил взглядом по лицам, готовый в любой момент отдать команду к действию двум мордоворотам. Его взгляд скользнул, но не задержался на мне, и троица прошла дальше.
Развалившись на лавке, я делала вид, что читаю журнал, но не видела даже строк. Мордовороты шли за ним, словно два цербера. Я следила за ними расширенными глазами поверх мутных диоптрий, увидела, как они развернулись с намерением прочесать вагон ещё раз, но поезд, на счастье, тронулся, и им пришлось, хотя с явной неохотой, выйти из вагона. Словом, мне с трудом удалось унести ноги.
Наконец, я вспомнила о своём неоконченном факультете художника-модельера и о приобретённом в процессе товарного голода страны умении идеально шить.
Меня охотно приняли на работу в пошивочный цех с перспективой проектирования новых моделей. В первый же день мне была выдана груда выкроенных деталей, которые нужно было соединить между собой и превратить в куртку для полицейского, в соответствии с образцом.
Я окунулась в работу слишком нервозно, боясь ударить в грязь лицом. К концу рабочего дня не без мучений куртка была создана. Надо сказать, она окончательно меня вымотала, но я была ошарашена, узнав, как ничтожна стоимость пошива данного изделия со множеством всяких карманов и других мелких деталей. Это открытие повергло меня в состояние безысходного уныния.