К началу XVII в. все предпринимавшиеся действия не привели к каким-либо конкретным результатам. Русские правители отклоняли предлагавшиеся им проекты соглашения и вели политику, ограждавшую русское общество от каких-либо широких контактов с польско-литовской шляхтой и от католической пропаганды. Так обстояло дело в конце 1603 г., когда в Речи Посполитой появился Самозванец, выдававший себя за сына Ивана IV царевича Дмитрия, законного наследника русского трона.
Эпопея Лжедмитрия I и история его отношений с правящими кругами Речи Посполитой детально рассмотрена в целом ряде исследований[166]. Это позволяет коснуться истории этих отношений лишь в той мере, в какой это необходимо для освещения предмета данного исследования.
Хорошо известно, что во время своего пребывания в Речи Посполитой Самозванец сумел обеспечить себе поддержку папского нунция в Польше К. Рангони и короля Сигизмунда III. Король дал свое разрешение будущему тестю Лжедмитрия I сандомирскому воеводе Ю. Мнишку и группе связанных с ним шляхтичей собрать войско для похода в Россию, чтобы поддержать попытку Самозванца занять русский трон. Трудно охарактеризовать это иначе, как слабо замаскированную попытку вмешательства Речи Посполитой в русские внутренние дела. Исследователи с основанием рассматривают эти события как начало польско-литовской интервенции в России.
Заслуживает особого внимания вопрос, какие цели преследовал король и круг его близких советников, оказывая поддержку претенденту на русский трон. Ответ на этот вопрос дает анализ «кондиций» — условий, поставленных королем Лжедмитрию I весной 1604 г., которые Самозванец обязался исполнить[167].
Во-первых, в благодарность за оказанную помощь Лжедмитрий должен был передать Речи Посполитой часть Северской земли и Смоленщины — тем самым значительная часть территорий, являвшихся предметом спора между государствами, вернулась бы под власть польского короля. Кроме того, «царевич» обязался разрешить строить в России костелы и допустить туда иезуитов для проповеди католического вероучения. Но, пожалуй, наиболее важным явилось обязательство соединить Россию и Речь Посполитую «вечной унией». Что имеется здесь в виду, позволяет выяснить обращение к инструкциям посольства во главе с М. Олесницким и А. Госевским, направленного в Россию в феврале 1606 г., когда Лжедмитрий уже утвердился на русском троне[168]. Послы должны были добиваться одобрения (с некоторыми изменениями) того проекта соглашения между Россией и Речью Посполитой, который возил в 1600 г. в Москву Лев Сапега и который отказался принять Борис Годунов.
Согласно этому соглашению, оба государства должны были заключить между собой мир и союз, проводить единую внешнюю политику. Польские и литовские дворяне должны были получить возможность служить, приобретать земли и вступать в родственные связи в России. Особый пункт предусматривал, что для поляков, которые будут жить в России, и для «людей купецких» должны быть построены в русских городах (прежде всего в главных) «костелы католические римские», частично на средства русского монарха. При этих «костелах» должны быть устроены «школы и коллегии», и русским людям должно быть разрешено отдавать своих детей на обучение в эти школы или посылать их учиться в школы на территории Речи Посполитой. В соглашении предусматривалось, что в случае бездетности царя после ею смерти на русский трон должен вступить польский король.
Таким образом, претендент на русский трон должен был не только вернуть часть утраченных Речью Посполитой земель, но и подписать соглашение, которое должно было создать условия для самых широких контактов польско-литовского и русского общества, что, по представлениям политической элиты Речи Посполитой, должно было привести к подчинению России идущему от этого общества влиянию.
166
167
Кондиции царевичу от короля Сигизмунда:
168
Текст условий «унии» см.: Muzeum Narodowe w Krakowie. Oddział: Zbiór Czartoryskich (далее — Czart.). Rkp. 2101. K. 33–40 (рукопись представляет собой книгу посольскую Литовской Метрики — государственного архива Великого княжества Литовского, которая каким-то образом оказалась в частном собрании).