Я говорю, может, она хочет типа жвачку или конфету, потому что мы как раз идем мимо бензоколонки фирмы «Шелл», и, хотя она не выражает явного согласия, я покупаю ей желатиновых мишек и жвачку в форме шариков. С моей стороны это, конечно, подвох и провокация, но мои истрепанные нервы уже совсем на пределе, а выйти из себя мне всегда было как два пальца обоссать.
Ну, вот мы уже в моем районе. Ночь, темно. Листья шуршат на ветру. Она жует, сосет. Понемногу, хотя я хотел дать ей побольше, хотел засунуть ей в пасть все конфеты сразу. Но тогда, от такого большого количества, ее маленькое хилое тельце могло бы лопнуть, и тогда все, облом. Мне пришлось бы идти домой несолоно хлебавши, одному, а ее оставить здесь в виде лоскутков или звонить с мобилы в полицию, типа я тут девушку только что замочил. Посредством введения в ее организм слишком большого количества желатиновых мишек. Они бы подумали, что я просто прикалываюсь по телефону, а она бы тем временем сдохла у моих ног. Такой концепции своей смерти она явно в своих мечтах не предвидела. Ха! Сказал бы я ей, но боюсь все испортить.
Я открываю дверь ключом, а она говорит: красивый дом, современный. У моей тети в Канаде похожий, только лучше, канадский. Это русский сайдинг, да? Русский, не русский, но сайдинг вообще-то хороший, хотя иной раз может и обвалиться ни с того ни с сего. Зависит, кто клал, русские на мировых рынках по этой части не котируются.
— Ты так думаешь? — вежливо поддерживаю я разговор, а сам надеваю тапочки и ей тоже предлагаю, только поменьше, моей мамани.
— Сама не знаю. Я уже сама не знаю, что думать, что считать, на какую тему. Хотя еще вчера мои взгляды были прочно обоснованы, но сегодня ночью я сама не своя. Это полнолуние на меня так влияет, и ты тоже. И тот порошок, что ты мне дал. Он тоже повлиял. Все сегодня происходит совершенно быстрее и кружится вокруг меня как в луна-парке.
Тут мне в голову приходит мысль, что это скользкая тема, с этими луна-парками. Скользкая как труп. Она пялится на меня в ожидании, с застывшим на полпути полужестом, как будто теперь я должен вытащить картонные коробки, набитые разными железками, и тут же построить ей комнату страха, отвести в тир с самолетиками. А уж, по крайней мере, надо показать ей спрятанный в мебельной стенке директорский письменный стол, накладные, ценные бумаги, парадную униформу для бизнес-встреч. Ну и, конечно, кубок для лучшего бизнесмена года, который учредил и вручил мне лично Здислав Шторм за самый высокий показатель потребления песка в Поморском воеводстве. А еще бы лучше посадить ее с одной стороны стола, а самому сесть напротив. И начать убеждать ее купить луна-парк наивысшего качества по очень привлекательной цене на выгодных условиях. Со скидкой, в кредит и по блату. Но не будет ничего такого, Анжела, эту тему мы проехали. Поэтому я предлагаю ей кофе, чай.
Она нет. Ничего не хочет. Вообще-то она на диете. Она вообще ничего не ест, потому что слышала, что это лучше всего. Одно зернышко риса запить шестью стаканами кипятка. С утра. То же самое вечером. На следующий день два зернышка. Потом по очереди три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, просто каждое утро и вечер прибавлять по одному зернышку. Это можно легко посчитать. Но количество стаканов всегда одно и то же. Вот как надо делать. Чтобы избежать убийства животных, которые дорого платят за нашу гребаную потребительскую идеологию, уничтожение растений, расход бумаги и трату денег. Так она выражает свой голос протеста против мира.