Новым главнокомандующим был назначен Крёйц. Когда Левенхаупт услышал об этом назначении, а также о том, что его самого отряжают сопровождать короля в переправе за реку, он, по своему обыкновению, усмотрел в этом подвох и тут же вызвался взять командование войсками на себя. Король согласился. Намечено было, что монарх в сопровождении высших офицеров и немногочисленного конвоя как можно скорее переберется на тот берег. Армии предстоял трудный и рискованный поход, и этой мерой предосторожности раненого Каролуса заранее выводили из-под опасности. Королевский отряд собирался продолжить путь через степь к турецким владениям, а именно к расположенному на Черном море Очакову. Армии же следовало уничтожить весь обоз, чтобы затем налегке пересечь Ворсклу и по левому берегу Днепра направиться в Крым. Из Крыма войска должны были идти в Очаков, где их будет ждать король.
Солдатам приказано было сжечь все подводы и имущество, а на освободившихся таким образом лошадей посадить тех, кто еще оставался пешим. Запасы провианта следовало распределить между всеми. Каждый полк должен был получить и боеприпасы — столько, сколько можно было раздать на руки. Походную казну также предстояло полностью раздать. Ни одному полку не разрешалось предпринимать попытки переправиться через Днепр, все должны быть готовы с рассветом выступить в поход. Были намечены некоторые меры по замене недостающих пехотных офицеров; кроме того, предусматривалось сжечь знамена рот, которые были слишком малочисленны, чтобы защищать их. Созвав всех майоров, довели эти приказы до их сведения.
Одновременно с тем, как старших офицеров уведомляли о новых указаниях, командир лейб-драгунского полка Эрнестедт, испросив встречи с королем, заявил, что к семи часам утра берется переправить все свое подразделение через Днепр. Можно ли получить разрешение на переправу? Карл отослал Эрнестедта к Крёйцу. После минутного размышления тот удовлетворил просьбу полковника и дал лейб-драгунам такое разрешение. Это была еще одна ошибка.
Новые распоряжения практически не утихомирили страсти. Приказание сжечь весь обоз вызвало массу «скандалов и буйства», поскольку у многих, особенно среди старших офицеров, были солидные и богатые повозки, ломившиеся от трофеев и собственного добра. Если некоторые полки, придерживаясь буквы приказа, сожгли все, то у других работа по уничтожению продвигалась туго. Не исполнялся и строжайший запрет на попытки переправиться через реку. При всеобщей нервозности достаточно было увидеть лейб-драгун, которые делали это с высочайшего позволения, чтобы многие полки соблазнились последовать их примеру. Даже в густой ночной тьме продолжалось безумное сколачиванье плотов. Удержать народ было немыслимо. На тот берег была перевезена часть больных и раненых; как и следовало ожидать, множество остальных исчезло в днепровских водоворотах.
Король, уже сидя в коляске, продолжал обсуждать план похода. Вокруг его экипажа стояла в напряженном ожидании горстка людей. Было около десяти вечера, пора бы уже начинать переправу. Юлленкрук, который тоже получил приказание сопровождать короля, вынул из экипажа наклеенную на доску карту и отдал ее Левенхаупту, предварительно показав генералу, по каким местам армия недавно прошла и где она находится теперь. В качестве дополнительной помощи Левенхаупту с войском в походе на Крым король оставил татарских проводников. Наконец стали прощаться; Левенхаупт, пожелав всем счастливого пути, сказал, что у него есть одна просьба. «Какая же?» — поинтересовался Карл. Генерал попросил короля за свою верную службу не допустить, чтобы его «несчастная жена и дети в случае потери кормильца вынуждены были пойти по миру». «Ваша просьба будет исполнена», — ответил король и протянул Левенхаупту руку для поцелуя. Дернувшись, коляска тронулась и укатила в кромешную тьму.