Когда через неделю Кен вернулся с новым портретом, стол заскакал и запрыгал в знак одобрения. Художник остался доволен ответом — более того, вздохнул с заметным облегчением. С этого дня стол от сеанса к сеансу становился все активнее и проявлял особую привязанность к Кену. Порой он увязывался за художником, как преданный пес. Никакая аппаратура не могла обеспечить подобных спецэффектов. Кен, в свою очередь, также отнесся к эксперименту более серьезно, он не отрывал взгляда от стола и то и дело покусывал нижнюю губу.
Такман попытался изолировать Кена, чтобы проверить, не он ли вызывает усиление активности. Однако стол исполнял свои трюки и в его отсутствие — правда, чуть более сдержанно. Если на сеанс приходило менее четырех человек, Селия не проявлялась вовсе — ни стука, ни мигания света, — независимо от состава участников. Такман перепробовал все комбинации, даже запускал в комнату Терри и Дениз, секретаря факультета — бесполезно, стол не двигался с места, а свет горел как обычно, пока в комнате не оказывались четверо или более членов экспериментальной группы… Только тогда начинались движение, стук, мигание ламп и шумы — то сильные, то слабые. Уровень паранормальной активности, похоже, не зависел оттого, сколько членов группы участвовало, помимо обязательных четырех, и кто именно. Тем не менее странная привязанность стола к Кену продолжалась довольно долгое время. А Терри и Дениз призрак вообще не замечал.
Прошло еще несколько часов, а я так и не успела просмотреть все диски и заметки. Становилось поздно, и я с трудом могла сосредоточиться. В конце концов я сдалась и поехала домой.
По дороге в Западный Сиэтл я размышляла над проектом. Теперь я понимала, почему Такман обеспокоен необычно высоким уровнем ПК-активности на записях, сделанных его командой. Выглядели они неправдоподобно, ведь даже чтобы двигать небольшие предметы, нужен весьма сильный призрак, а уж тридцатифунтовый стол, выделывающий коленца… Как мне наглядно продемонстрировал Квинтон, задействованное в проекте оборудование не обладало достаточной мощностью, чтобы так двигать мебель. До тех пор пока кто-нибудь не покажет мне механизм, при помощи которого можно проделать нечто подобное, придется считать, что стол двигался сам по себе — или, по меньшей мере, под воздействием энергии группы.
Еще меня тревожила очевидная активность силовой линии Мглы, которая явно выбивалась из общей сети. Обычно линии такого размера пролегают у земли, и я никак не могла понять, что она делает на высоте второго этажа. Словно связь с сетью дополнительно подпитывала полтергейст. Если группе удалось самостоятельно передвинуть целую силовую линию, столь поразительный факт сам по себе требовал объяснений… Впрочем, я вряд ли сумела бы втолковать это Такману.
Ничто из вышеперечисленного не проливало свет на загадочную гибель Марка Луполди. Этим делом занимался Солис, и он не захочет, чтобы я совала нос в его расследование, но что поделаешь: тут определенно прослеживалась некая связь. Марк был глубоко вовлечен в проект Такмана, и, если верить Фиби, это сказывалось и на его жизни вне эксперимента. Даппи, полтергейст — называйте, как хотите, ясно одно: перед смертью Марк как магнитом притягивал к себе всевозможные паранормальные явления. Способ убийства, судя по тому, что я успела разглядеть, был таким жутким, что даже Солис — а ведь у себя на родине, в Колумбии, он насмотрелся вещей, для которых у сиэтлских преступников кишка тонка, — потерял самообладание.
Погруженная в невеселые мысли, устало хмурясь, я с трудом поднялась по лестнице, открыла дверь… и очутилась посреди эпического кораблекрушения. Все до единой книги были сброшены с полок, четыре угла гостиной устланы пушистыми внутренностями подушки, которую предварительно безжалостно распотрошили, а большую часть моей обуви злоумышленник вынес из гардероба и раскидал, где ему вздумается. Виновную выдало характерное посапывание, доносившееся из моего синего кроссовка — мягкая вставка на лодыжке, со следами хоречьих зубов, была изрядно погрызена — негодяйка приспособила его под кроватку (довольно уютную, надо заметить), где и спала в данный момент. Мне оставалось лишь стоять и смотреть с открытым ртом, удивляясь способностям семейства куньих. Кто бы мог подумать, что всего девятьсот граммов живого веса таят в себе подобную разрушительную силу!