— Ла-а-а-а-дно… — протянула я.
Мара вздохнула.
— Да забей. Приходи, как захочешь. Ты же знаешь, мы всегда тебе рады, а Бен так и вовсе будет счастлив поболтать с кем-то не таким психованным, как он сам. Я должна бежать — сегодня общее собрание, будет сам главный сыч.
— Спасибо, Мара. Удачи тебе с сычом.
Она весело расхохоталась.
— Удача мне не помешает!
Я сама напросилась, но решила, что как-нибудь справлюсь. В конце концов, я-то могу уйти в любое время, и никто меня не арестует за пренебрежение родительскими обязанностями — Брайан ведь не мой сын.
Положив трубку, я некоторое время провела в Сети, пытаясь найти информацию о постановочных трюках для спиритических сеансов, но мало что нашла. Придется добавить это к списку вопросов, которые я собиралась задать Бену. Я уладила еще кое-какие дела и направилась к Дэнзигерам за сведениями по эксперименту Филиппа — тому самому, который Такман взял за основу для своего.
Дом Дэнзигеров находился в нескольких минутах езды, в верхней части холма Королевы Анны, вырисовывающегося на фоне знаменитой сиэтлской «космической иглы» — башни Спейс-Нидл. Несмотря на постоянную нехватку участков для парковки, возле голубого дощатого дома Дэнзигеров, казалось, всегда можно найти место — в двадцати футах, не дальше. То ли Мара наложила на улицу какие-то чары, то ли мягкое свечение энергии Мглы под домом разбудило особую парковочную магию. Как бы там ни было, я поставила машину прямо у крыльца.
Я вбежала по крутой лестнице на крыльцо, и тут дверь распахнулась, и темноволосый метеорит на полном ходу врезался головой мне в колени, хихикая и визжа от восторга.
— Ого! — Я пошатнулась и, обхватив локтем стойку крыльца, чтобы не упасть на растущие внизу розовые кусты, по инерции перелетела через перила, в то время как Брайан Дэнзигер распластался на животе на верхней площадке.
Я уловила мерцание призрака возле открытой двери и вздернула голову. Альберт. Обитающий в доме дух материализовался в виде тонкого расплывчатого силуэта на самом пороге. Уголок его рта изогнулся в некоем подобии улыбки; но стоило Брайану завыть, как Альберт исчез. Будучи единственным ребенком в семье, Брайан, похоже, завел дружбу с местным чердачным мертвецом, который стал его мучителем и боксерской грушей в одном бестелесном лице.
Послышались торопливые тяжелые шаги, и в дверях возник Бен Дэнзигер.
— Брайан! Mein Gott, was jetzt?[7]
— Папа! — йодлем пропел мальчишка, перекатившись на спину и вытянув руки перед собой.
Бен встал на крыльце и захлопал глазами, увидев меня.
— О! Привет, Харпер. Брайан тебя боднул?
Я восстановила равновесие и отряхнула грязь со штанин.
— Боднул — это мягко сказано. Скорее, протаранил на полном ходу.
Бен, в котором было больше шести футов росту, сложился пополам, подхватил сына и поставил того на ноги. Он крепко держал извивающегося, рвущегося в бой Брайана за воротник и смотрел на шалунишку грустным взглядом, в котором угрозы было не больше, чем в ватном шарике.
— Брайан, зачем ты боднул Харпер?
— Я быть носсорырог! — завопил Брайан, прыгая вверх-вниз и хлопая в ладоши. — Гра-а-а-а! Гра-а-а-а!
Бен вздохнул.
— Не «я быть», Брайан. Просто «я». «Я носоры…» — тьфу, то есть: «я носорог».
Брайан разинул рот, ошеломленно посмотрел на отца и снова закричал.
— Йай, йай, йай! Папа тоже носсорырог! — Затем он наклонил голову и врезался лбом в голень Бена.
Бен закатил глаза.
— О господи… Больше никаких передач о животных. Так, пойдем-ка внутрь.
Брайан насупился.
— Нихатюю!
— Настало время кормежки. Сегодня у носорогов на обед сырные сандвичи.
Мальчика явно терзали сомнения.
— С огуреками?
— Да, с солеными огурчиками, а еще томатный суп.
— Матный суп! — воскликнул Брайан и устремился в дом.
Бен посмотрел сыну вслед, а затем взглянул на меня. Выглядел он неважно. Темные волосы торчали во все стороны, лицо под кучерявой бородой выглядело изнуренным и болезненным, глаза совсем ввалились.
— Добро пожаловать в зоопарк, — сказал Бен, жестом приглашая меня войти.
Я проследовала за ним на кухню.
— И давно началась эта эпопея с носорогом?
— Примерно месяц назад, сразу после «игувара» и «песика». Каждая длилась около недели. Только вот носорожья что-то затянулась. — Он издал еще один тяжкий-претяжкий вздох.
— Может, все дело в дурной компании. Мне кажется, Альберт его подначивает.