— Ага, вон, даже господина Юнга кто-то, похоже, охомутал. Слышала? — Я покачала головой. — Как? Вчера все тут это бурно обсуждали. Кроме Тиф, конечно, она делала вид, что её это не волнует. — С ней мы теперь не всегда работали посменно, но иногда параллельно, просто в разных залах.
— Я вчера торопилась домой, мне было не до сплетен, — призналась я.
— К Джереми приходила какая-то блондинка, и они с ним сидели во внутреннем зале, для випов. А потом вместе уехали.
— Что ж, ну… желаю им счастья. Господин Юнг достойный человек. Надеюсь, что и девушка подходящая.
— Все подходящие, одна я никому не подхожу. Вокруг сплошные козлы и неадекватные придурки — вот им да, им я в самый раз, как мухи летят… — Погладив её успокаивающе по плечу, я напомнила ей, что пора в зал, обслуживать посетителей. Ей не так уж много лет, чтобы громко заявлять, что совершенно не везет. Возможно, пока не встретился парень, который идеально пришелся по ней. Но Дэном он точно быть не может. Я сомневалась, что существует что-то более божественное, олицетворяющее предназначение и воссоединение половинок, чем Дэн и Херин. Он полюбил её с первого взгляда, а она, мне кажется, перестала сомневаться, что стоит сказать ему «да» с первого его слова. У Дэна очень приятный басистый голос, годящийся как никакой другой для того, чтобы на все его предложения соглашались все женщины. Но что я могу сделать для Элис? У меня и знакомых-то нет… кроме Джело. Отдав заказ на кухню, я задумалась, прежде чем вернуться к своим обязанностям. Если он до сих пор ни с кем не встречается, то, может, познакомить их? Джело-то точно относится к тем, кто адекватен, и не козёл. Но понравится ли ему Элис? Единственное, что у нас с ней было общим — это невысокий рост. И то она немного выше. А в остальном мало общего. У неё светлые глаза, длиннее моих волосы. Так, что это я? Возомнила себя амуром? А почему бы и нет? Надо взять её с собой как-нибудь, пригласив и ребят: Джело, Энтони. Эта благотворительная мысль, осенившая меня, позволила мне понять и другое. Если я спокойно могу поспособствовать любви Джело с другой девушкой, значит, мои чувства к нему окончательно определились. Он мне друг, близкий, как брат, и ничего больше. Какое счастье, что сомнения развеяны. Ещё одним стало меньше. Очередная чёрная полоса, кажется, светлеет. Пережив осознание бесплодия и похождения Хима по ночам, я обрела старых друзей и узнала, что муж занимается благородными делами, а не изменами. Вот так всегда и получается, что за горестями приходят радости, и чередуются так до самой смерти. И всё же, всегда хочется развернуться и пойти по белой полосе. Как бы так суметь извернуться?
На троих
Из-за вечных пробок мы с Химчаном застряли на Канал-стрит и задержались. Компания, которую я очень хотела увидеть, была в сборе и ждала нас в кафе в тихом квартале Джерси, где жили Джейда и Санха. Он дважды звонил нам, убеждаясь, что ничего не случилось и мы в пути. День начался с того, что из стянувшихся туч потрусил редкий снежок. Пока мы тянулись, завтракали, валялись в кровати под толстым, но легким одеялом с рисунками мишек Тэдди, раза три попили чаю и, наконец, начали собираться на встречу, он повалил второй раз, наметив себе более продолжительное время для покрывания Нью-Йорка и его пригородов белой скатертью. В первые же выходные после известия, что Джело и ребята тут, у нас не вышло с ними пересечься. Хим (и судя по всему кто-то ещё из банды) снова были заняты, и освободились лишь через воскресенье, это самое — сегодняшнее, которое случилось по-настоящему зимним и каким-то очень приятным, одаряющим ощущением ожидания лучшего и светлыми надеждами. Я теперь могла становиться спокойной и безмятежной только когда видела Хима рядом, протягивала руку и клала её на его ладонь. Даже на работе в голову забиралось: «А где он в этот час? А что делает? Нужно позвонить ему». Звонить я ему стала в два раза чаще, постоянно кося под дурочку, говоря, что быстро соскучиваюсь без него в этом декабрьском холоде, в огромном городе, где я такая маленькая и незаметная без него. Зацеловывая его через трубку и прощаясь до вечера, я успокаивалась лишь на считанные минуты. А что было делать? Я пыталась брать пример с Херин, по которой никогда нельзя было сказать, что она живёт в напряжении и страхе.
Я вставила в магнитолу свою флэшку с новогодними песнями и подпевала им всю дорогу. Хим улыбался, радуясь, что мне весело, особенно когда я стучала пальцами по джинсам в такт звенящим в проигрышах бубенцам с якобы оленьих упряжек. Не знаю, насколько ему было неприятно, что я увижусь с Джело, но он этого не показывал. А каково было бы мне, если бы я везла его на тусовку, где присутствует Сора? Я могла его понять. К тому же, у Соры хотя бы есть муж, и в данной ситуации от измен двусторонняя защита, а Джело свободен. Но как мне убедить своего любимого, что к бывшему остались только сестринские чувства?
— Подумать только, Рождество и Новый год никогда не приносят никаких чудес, но я продолжаю на них ждать чего-то, — оживленно вздохнула я, когда замолчал Фрэнк Синатра со своим "Let it snow", и ещё не началось ничего другое. Снежинки нападали на лобовое стекло на светофорах, но дворники, как волшебные палочки, избавлялись от них, открывая перспективу перекрестков с воодушевленными не меньше моего нью-йоркцами. Первый снег имеет удивительные свойства, как психотерапевт, целитель настроения и агент счастья.
— Как ты можешь думать, что они не приносят чудес? Даже Дэн до сих пор рассказывает, что Рин ему подарил Санта.
— Да он сам её себе подарил, — хихикнула я, вспомнив, что в те далекие праздники происходили настоящие сказочные события. Таинственный киллер присутствовал повсюду, но его никто не видел, начиная верить в его сверхспособности, преступный босс района пытался найти его и уничтожить, а самый подлый и коварный тип подыграл добру и перешел на его сторону. Сейчас это виделось каким-то сражением светлой и темной магии, в котором увлекательно было участвовать, но тогда мне совсем не было сладко и весело. Я была убеждена, что вот-вот нас всех убьют, Хима поймают, Ти Сол победит, а Дэн предаст. Ничего тогда не предвещало счастливого конца. — Он умелец сочинять сказки. Для Бомми это, может, и плюс, а вот жёнам вешать лапшу на уши нехорошо, — покосилась я на Химчана.
— Я плохой обманщик, — серьёзно и расстроено, будто у него что-то не удавалось, покачал он головой.
— Да конечно! — шлепнула я его по плечу и он засмеялся. — Оба вы… братья-вруны.
— Нас, врунов, там значительно больше, — подметил Хим.
— Что, честных совсем-совсем нет?
— Есть, — убедительно покивал он мне. — Они врут ещё лучше, даже мы ведемся.
— Бить вас надо. Розгами. — Посмотрев на его руку на руле, которую он недавно окончательно разбинтовал, я чуть погрустнела. Розовый шрам от пулевого ранения. — Ладно, Бог с вами, врите на здоровье.
— Мне стоит начинать нервничать? Откуда такое миролюбие? — Наклонившись к нему через коробку передач, я чмокнула его в щеку, вытерев за собой следы бледно-клубничного блеска.
— От любви. — Улыбнувшись краешками губ, Хим тронулся на зеленый.
Мы подъехали к кафе, на красной двери со стеклянной вставкой которого уже висел ранний рождественский венок с золотым колокольчиком по центру. Ступеньки, покрытые черными резиновыми ковриками от скольжения, уже слегка замело. Открыв передо мной дверь, Хим запустил меня с морозной улицы в теплое помещение, и щеки сразу обдало жаром, а в нос ударил запах выпечки, корицы и кофейно-шоколадного микса. Я оглядела небольшой зальчик и тут же выхватила глазами тех, кого искала. У витринного окна с видом на серебрящийся в темнеющих быстро сумерках переулок сидели мои друзья и… сестра Химчана, Сунён. Я нормально к ней относилась, даже с симпатией, находя в чертах много схожего с Химом, что само по себе делало её для меня особенной, пока не поняла, что она меня почему-то недолюбливает. Нет, если к ней присматриваться, то можно было бы подумать, что она недолюбливает вообще всё: восход солнца, его закат, прохладу, зной, весну, осень, кошек, собак, всех людей, в поле каждый колосок, зажженный свет, и погашенный тоже, но потом обнаруживалось, что её недовольная, брюзжащая и ледяная манера общения распространяется на всё, и это вовсе не показатель её презрения, а неумение выражать какие-либо другие эмоции. Однако ко мне она относилась с потрясающим равнодушием, которому уступало даже откровенное презрение. Не знаю, откуда это взялось, но если другим она могла поверхностно и безучастно что-то отвечать, то мои попытки сближения игнорировала напрочь. Посмотрев на меня, Сунён обычно просто отворачивалась, словно никто ничего не говорил, и продолжала наблюдать за чем-нибудь. Она бывала у нас с Дэном и Рин, когда мы жили ещё в Сеуле, раза два или три, и дважды у нас с Химом уже здесь. Я была уверена, что она прилетала в гости, на время, и до сих пор живет в Корее, но найти её опять, да ещё в компании моих знакомых и друзей… Откуда она их знает? Ах да, Энтони и Санха работали на их с Химом покойного отца! Тони был короткое время её телохранителем, когда Джунвон заволновался о сохранности семьи, став важной шишкой преступного мира. Выходит, они ей даже более давние друзья, чем мне?