— Милый… что я могу для тебя сделать? — неподдельно страшась, что является причиной семейного разлада, приняла всё на себя Херин. Дэн устало хмыкнул.
— Подливать мне бром в кофе? — Она хотела что-то ответить, опять прогоняя всё через сердце, но мужчина поспешил объяснить, что относится ко всему со здоровой долей юмора: — Всё в порядке, Рин, солнце моё. Я взрослый дядя, я не полезу на стену от того, что пару недель не поебусь.
— Может, я могла бы… — Херин повела рукой по его ноге выше, крадясь к паху, который прикрывал халат. — Ну… помочь тебе быстро разрядиться?
— Рин! — Он поймал её руку и вернул обратно на колено. — Ты хочешь, чтобы я себя совсем чмом чувствовал? Мне ничего не надо. И дрочить я ещё не разучился. — Она забрала руку, видя, что он не расслабился и, несмотря на браваду, проще ко всему этому не относясь. Опять принявшись мучить пояс, дергая его и мотая на пальцы, Херин отвлеклась от детей, которые хоть ненадолго покинули её голову. Брови сползли к переносице, обличая внутреннюю борьбу и работу мысли. Решившись на что-то, она начала:
— Милый, а что… что если…. — Дэн развернулся к ней всем корпусом. Она с болью в голосе изрекла: — Если бы тебе снять проститутку? Один раз… чтобы… — Видя, как темнеют его глаза и дергается вена на шее, оповещая об участившимся пульсе, Херин замолчала. Но надо же было как-то закончить фразу? А он молчит и смотрит на неё, как дикий. — Только не в подворотне какой-нибудь, где заразу всякую цепляют… — Дэн хотел немедленно встать и уйти, но сдержался и усидел, однако тон его не смог скрыть оскорбленности и задетости.
— Вот как? То есть, тебе всё равно уже с кем я буду спать? Лишь бы занялся чем-нибудь и не мешался?
— Дэнни! — округлила глаза Рин. Она совсем не думала, что он так перевернёт её предложение-разрешение, которое стоило ей огромного надлома внутри. — Что ты говоришь? Да как же… Как же мне всё равно может быть?!
— А как ты можешь такое мне предлагать?! — Он всё-таки встал, нависнув над женой, закрыв ей свет люстры, висящей над его головой. — Что это за шутки? Всё, что тебя волнует, это чтобы я никакой заразы в дом не принёс? Только это? Ты всерьёз благословляешь меня на постель с другой бабой? — Херин готова была задохнуться от боли. Стоило только представить, как Дэн ляжет с другой в кровать, как он будет шептать другой на ухо его сальные словечки, как слезы набегали на глаза. Но она знала, что в таких условиях, какие были у них сейчас, ни один мужчина долго не выдержит, станет искать любовницу, развлечения на стороне. Так лучше посоветовать снять шлюху, к которой не привяжется, чем он пойдёт гулять глазами по знакомым, инстинктивно искать готовых и согласных среди равных себе, и заведет постоянную пассию для встреч. К тому же, Херин лелеяла другую мысль. Зная своего мужа, она надеялась на то, что разрешенное и озвученное не станет ему интересно. С каким упорством он скрывал от неё, что занимается темными делами некой банды, которую возглавляет! А когда многое открылось, частично потерял интерес к беготне по ночам. Так если ему позволить всё, он не станет пользоваться позволением?
— Я просто хотела, как лучше, — опустила ресницы Рин, сумев не заплакать. Она знала и то, как её слезы действуют на Дэна. Если она разрыдается, они уже не будут обсуждать проблему, как два равноправных партнера. Дэниэл упадет перед ней на колени и будет готов на всё, лишь бы она успокоилась, он выполнит любое её пожелание, уступит в любом споре, сдастся с потрохами. Так она никогда не узнает его мнения, его желаний, они все подчинятся воле Херин.
— Для кого лучше? — сквозь зубы процедил Дэн. Разрешение жены переспать со шлюхой было как удар под дых. Он ощутил, как уходит земля из-под ног, как он улетает в вакуум бесконечности, брошенный и ненужный. Он не интерпретировал её щедрого дара никак иначе, кроме «уйди и не приставай ко мне!».
— Для тебя, — честно признала Херин. — Мне бы это принесло страдания.
— Так неужели ты думаешь, что я когда-нибудь соглашусь на то, что принесёт тебе страдания? — задал вопрос Дэн. Женщина повесила нос, поведя плечами. Он посмотрел на часы, висевшие на стене. — Ложись спать, Рин, уже поздно. Я уложу Бомми и тоже лягу. — Кивнув, она только сейчас прислушалась к своему телу, что оно устало, и хочет спать. Войдя в спальню, она проверила, что у Сандры всё хорошо, легла в постель и, коснувшись подушки, отключилась.
Утром она обнаружила, что соседней подушки нет рядом. Отругав себя за то, что так беспробудно уснула, Херин сразу же свесила ноги, растрепанная и слегка помятая, выбежала в зал, где нашла Дэниэла, спящего на диване. Убрав журнальный столик, он поставил вместо него кроватку старшей дочери, и с ней за компанию сладко дремал.
После завтрака он собрал Бомми, посадил в коляску и, когда Рин недоумевающе застала его за собственными сборами, пояснил ровным голосом:
— Возьму её с собой в офис. — Адвокат завязал галстук и подмигнул улыбающейся дочери, подпрыгивающей сидя в предвкушении поездки. — Пусть учится азам законов и того, как их правильно обходить.
— Милый, если ты думаешь, что я не справляюсь… — Он встретил её взгляд через зеркало.
— Я надеюсь, что присутствие со мной дочери не даст тебе подумать, что я поперся на блядки и снимаю шлюх, — в пику жене выстроил тактику Дэниэл. Херин поняла, насколько глубоко задела его своим презренным великодушием.
— Ебеня! — воскликнула Бомми, хихикая. Мать ошарашено уставилась на неё.
— Дэнни?!
— Вот, слышала? Кое-что в жизни она уже сечёт. — Выходя из квартиры, он натянуто поцеловал Херин в щеку. Тогда она сделала то, что не догадалась предусмотрительно сделать накануне: поменяла себя местами с мужем и вообразила, как бы восприняла от него фразу вроде «иди, переспи с другим мужиком». Рин стало до того неприятно и жутко, что у неё даже волосы зашевелились. Господи, да скажи ей муж подобное, она бы места себе не нашла! Это значило бы, что он её не хочет, не любит, не ревнует, не дорожит ей, устал от неё и ещё сотни, тысячи других плохих вещей, которые говорят о том, что отношения исчерпывают себя. Херин только переварив это всё осознала, какую сделала ошибку. Впервые за пять лет совместной жизни с утра она не почувствовала привычного тепла и безграничной любви человека, которому так глупо умудрилась плюнуть в душу ночью. Поэтому когда Сандра заплакала, призывая маму к себе, та, конечно, поспешила к ней, чтобы успокоить, но сама рыдала так сильно и надрывно, что успокаивать впору было её саму. Рин очень хотелось бы удостовериться, что нанесенная мужу обида несильная, и не станет трещиной, которые, как известно, заклеить можно, но совсем ликвидировать — никогда.
***
Сунён нажала на звонок в давно знакомую ей квартиру. Открывать не торопились, а может, и вовсе не хотели этого делать, прикидываясь, что никого нет дома. Но девушка посмотрела на окна, когда подходила, и одно из нужных горело. Пришлось упорно жать снова и снова, пока не послышался поворачиваемый в скважине ключ. Дверь открывалась наружу, поэтому Сунён отступила, чтобы её распахнули. На пороге стоял Хисуи, обладающий необычайными способностями гипнотизер, которого так ценили золотые. Он был в одних кожаных штанах, со скрещенными на груди руками, но в глаза бросалась крупная пряжка ремня в форме буквы «Н», а не нагое подкаченное тело. Он с привычным ему пренебрежением окинул взглядом снайпершу и прислонился к дверному проёму.