— Значит, делу конец?
— Вроде бы, — вздохнул Стас. — Знаешь, странные они, все эти ребята из Прокопьевска! Лирики, патриоты малой родины. Медом там им намазано, что ли? Думаешь, куда наш душегуб Гвоздь отсюда подался? За тридевять земель? В город детства, естественно! Где и был благополучно взят.
— Вот это удача!
— Не для нас, как выяснилось. В ночь задержания Гвоздев Рома скончался в камере от кровоизлияния в мозг. Вот так. А чего ты, Колян, хочешь — Монтекки и Капулетти, они и в Кемеровской области Монтекки. И наоборот, Капулетти. Зуб за зуб: все-таки только в Нетске Гвоздь троих замочил за неделю. Кому такое понравится? Еще и эти пижонские треугольники стилетом. Месяц назад Гвоздь таким же способом убрал в Киселевске риэлтора Коробова. А когда предприниматель Сазоненко задолжал фирме «Доброта» триста тысяч баксов…
— До чего разговоры у вас неприятные! — вздохнула Вера Герасимовна, снова заглянув на кухню. — Про убийства, про каких-то ужасных Гвоздей. Я-то думала, вы что-то новенькое знаете про режиссера Карасевича. Сейчас все о нем говорят. Нет, все-таки самые интересные люди — певцы и артисты! Бандиты, что бы ни сделали, как-то не производят впечатления. Конечно, сначала крайне неприятно слышать подробности, но потом почему-то сразу все забываешь.
— Это потому, что лично вы с ними не встречались, — хмыкнул Стас. — Мало что есть, скажу я вам, до такой же степени незабываемое.
— Типун вам на язык, Станислав Иванович! — передернуло Веру Герасимовну. — В жизни и без бандитов полно опасностей. Вот, например, твоя, Коля, очаровательная жена внесла в дом ядовитые цветы. Учитывая твое слабое здоровье и трахеит, перенесенный Аликом…
Когда Самоваров вошел в комнату, масляными красками там пахло куда сильнее, чем цветами. На Настином холсте уже цвели лилии — розовые и пурпурные, в тяжелых кудрях и горячечных полосах и пятнах. В них в самом деле было что-то грозное. Чрезмерно красивые? Слишком большие? Излишне яркие?
— Я от них устала, — призналась Настя и повернулась к Самоварову, бледная, растрепанная, с мазком белил на щеке. — Что, Стас уже ушел? Я слышала, как хлопнула дверь.
— Ушел. Я передарил ему фирменный пирог мамаши Супрун. Он заслужил — разоблачил группу наркоторговцев средней руки и отвлек Веру Герасимовну от твоего убийственного букета.
— Каким образом? — оживилась Настя.
— Разоблачил преступную группу?
— Нет, Веру Герасимовну отпугнул.
— О, Стас на это мастер! Он рассказал пару историй про ограбления квартир, и ей стало казаться, что она неплотно прикрыла дверь. Она прислушалась, и ей даже показалось, что наверху у нее кто-то ходит по комнате чужими тяжелыми шагами. Так что работай спокойно, теперь никто тебе мешать не будет. Делай что хочешь!
— Я только этим и занимаюсь в последнее время. Даже неловко! — улыбнулась Настя. — Кругом у людей сплошные драмы, а я пишу цветы и ягоды. Бедный Тошик!
— И чего это вечно все вы его бедным считаете? — возмутился Самоваров. — Из-за Катерины? Да я его видел вчера — весел, бодр, румян, как маков цвет. Даже аппетита не утратил!
— Его драма не в желудке, а в душе. К тому же у него тройка по живописи. Еле-еле живая тройка. Представь, он написал — в кои-то веки сам! — обнаженку и тут же продал ее кому-то на улице. Вот и получил за нее незачет.
Самоваров удивился:
— Продал? Врет, по-моему. Кто позарится на его мазню?
— Он по-своему талантлив. А в сериале просто незаменим!
— Ну да, они там все незаменимые. Сценарист, например, который не пишет сценариев. Красавица Лика. Актер Рябов с лицом выразительным, как задняя стенка шкафа.
— Но ты учти специфику телевидения!
— Настя, тебе что, нравится этот сериал? — ужаснулся Самоваров.
— Нет, но…
— И слава богу! Я-то испугался, что веселая телевизионная компания успела испортить тебе вкус.
Настя покачала головой:
— Это уже не моя компания. Я теперь сама по себе! И с тобой. Ведь мы наконец поедем в свадебное путешествие? На север, туда, где нет ночи. Нет ночи! Я совершенно не могу себе этого представить!
— Напрасно. На свете все бывает. Посмотри, что с ночами творится даже у нас!
Самоваров был прав. В Нетске ночи хоть и не вполне исчезли, но стали теплы, прозрачны и коротки донельзя. Настолько коротки, что все заговорили: солнце вот-вот повернет на зиму.