— Как называешь ты овощ, которым питается этот зверь? — спросил ангел, показывая на осла.
— Это совсем не овощ, сэр, а всего лишь трава; ее всякий зверь ест, христиане же — нет.
— Нехороша она в пищу?
— Никак того не ведаю. Собаки едят ее, когда хворают, а потому должна она быть безвредна, однако сама я не слыхала, чтобы кто говорил, будто люди едят траву — если только человек не умирает от голода и никак ему, бедолаге, иначе не быть! А еще был один иудей, когдатошний царь, и, говорят, он пас скотину и ел с нею траву, однако никто не сказал, что не наел тот царь жир[8]… Однако ж вот мой отец идет через поле — странный выбрал он путь, поскольку ушел по дороге, — и, кажется, несет корзину на руке, в ней-то и будет еда.
Глава VII
И действительно. Мак Канн шел к ним под прямым углом к той дороге, откуда его ждали.
То и дело поглядывал он за плечо и не упускал ям, кустов и всякого подобного, где можно скрыть свое перемещение, из чего дочь догадалась: вдобавок к приобретенью еды случилось что-то еще. Частенько доводилось ей наблюдать, как отец применяет такую вот осторожную тактику, да и сама не раз участвовала в ретирадах, а одной такой, связанной с великой выгодой, даже руководила.
Подобравшись поближе, отец многозначительно кивнул, опустил на землю корзину и узелок, выпрямился и осмотрел добычу, теребя подбородок пальцем.
— Воистину! — вымолвил он. — Мир полон напастей, как есть говорю. — Далее обратился он к пришлым: — А еще скажу вам, что, если б не был мир полон напастей, никакой жизни беднякам бы не доставалось. Лишь когда люди бедуют, Господи помоги им, перепадает что-то и нам! И не чуднó ль это?.. Мэри, — продолжил он, поворотившись к дочери, — глянь-ка, нет ли какой-другой малости в корзинке, а вы, благородия, усаживайтесь на траву, девица пусть подает вам завтрак.
И уселись покойно ангелы с Патси на траву, а Мэри полезла в корзину.
Нашлись в ней две буханки хлеба, славный брусок масла, кусок сыра — крупный, с мужскую руку, да вчетверо толще, а еще баранья нога, от которой отрезали только самую малость, большущий бумажный пакет чая, упаковка сыпучего сахара, непочатая бутыль молока, до половины початая бутыль виски, две курительные трубки с серебряными колечками посередке и здоровенная плитка прессованного табака. Вот что лежало в корзине.
Когда увидела Мэри все это, рот и глаза у нее распахнулись и перекрестилась она, однако даже не пискнула, а, повернувшись к честной компании, в лице никак не переменилась — было на нем одно только радушие.
Нарезала она всю снедь и выложила перед мужчинами на большой клок газеты, затем уселась сама, и изготовились они поесть.
Второй ангел любезно обратился к Мак Канну.
— Будь добр, приступай, — сказал он, — а мы, глядя на тебя, поймем, как нужно действовать.
— Нет ничего более неприличного, — пояснил первый ангел, — чем на виду у всех поступать против обычая; мы постараемся делать всё в точности так, как вы, и пусть смутит вас наша неловкость, зато не оскорбит полный отход от священной традиции.
— Что ж! — задумчиво отозвался Патси.
Потянулся он к еде.
— Не стану я застить никому знание, а учить людей — труд Божий; вот как сам я с этим обхожусь, ваши высокородия, и всяк, кому такое любо, пусть следует моему примеру.
Взял он два куска хлеба, положил промеж ними сыр и вгрызся в эту троицу.
Чужаки прилежно поступили так же, и вмиг рты их оказались, как и у Патси, полны — и столь же довольны.
Между укусами Патси помедлил.
— Когда покончу с этим, — пояснил он, — возьму еще два куска хлеба и суну между ними кусок мяса — и съем все это.
— А! — сказал тот ангел, чей рот оказался по случаю свободным.
Патси обежал взглядом остальную еду.
— А следом, — продолжил он, — возьмем понемножку всего, что под руку подвернется.
Совсем скоро ничего на газете не осталось, кроме сахара, масла, чая и табака. Патси оторопел.
— По-моему, там было больше, — произнес он. — Сам-то я наелся, — продолжил он, — а вот ваши благородия, может, поели б еще.
Два ангела заверили его, что вполне довольны, но самый молодой промолчал.
— Сомневаюсь, что тебе хватило, — с подозрением промолвил Патси.
— Я б еще поел, если б дали, — с улыбкой отозвался ангел.
Мэри сходила к повозке и вернулась с двумя холодными картофелинами и куском хлеба, положила их перед молодым ангелом. Поблагодарив ее, ангел съел предложенное — а затем съел упаковку сыпучего сахара, а следом кусочек масла, но оно ему не понравилось. Показал на табак.