Маль (подходя к ним). Послушайте, Нельсон, найдите себе девушку покрепче, чтобы она защищала вас от житейских бурь. Просто жаль такого прекрасного юношу.
Ингрид. А теперь нам уже можно на корабль?
Штурман. Идите... Идите вы... Идите вы со всей своей начинкой! (Тяжко вздыхает.) Подождите там в сторонке, пока мы погрузим машины. Прошу вас!
Реет. Спасибо. Нам не хочется в сторонку, капитан. Мы хотим быть рядом с вами.
Штурман. Проваливайте, сороки! Очень вас прошу. Катитесь!
Девушки с велосипедами отходят к краю пристани, продолжая в упор глядеть на штурмана.
Вдруг из репродукторов обрушивается мелодия «Еньки». Ноги девушек приходят в движение. Все четыре кладут велосипеды и пускаются в пляс, строя глазки штурману. И штурман, несмотря на клокотание желчи в душе, следит за ними здоровым глазом с восхищением знатока...
До штурмана добираются наконец водители цистерн. Они пожимают ему руку, словно старые знакомые, с интересом всматриваются в его лицо, но не произносят ни слова. В иных случаях человек, выступающий в роли просителя, должен уметь и помалкивать.
Первый водитель молод и, если учитывать его работу, одет прямо-таки роскошно: шелковая темная рубашка с открытым воротом, светлые брюки и сверкающие ботинки. Он свежевыбрит. Будто на праздник собрался. Другой — постарше, он жилист, словно можжевеловый корень, приземист, широк, у него нос картошкой и хитрые глаза, за версту видно, что он может быть только шофером и больше никем. Он олицетворение своей профессии: всегда затормозит, чтобы вытащить тебя из кювета, одолжит в случае нужды десять литров бензина, не откажется от рубля, если дашь сам, а не дашь, так тоже не заплачет.
Первый водитель. У сестры свадьба.
Штурман. Поздравляю. Спасибо за приглашение.
Первый водитель. Послушай, приятель, перебрось нас.
Штурман. Бензопаром отошел два часа назад.
Второй водитель. Послушай, дружище, погрузи. Мы же старые знакомые. Что же, мне весь иванов день пристанью любоваться?
Штурман. Не могу! Меня повесят, если я между туристскими автобусами впихну пять тонн бензина. Лучше бомбы возить, чем вас, идолов. Какая-нибудь шишка пронюхает, так крику будет — до самой Москвы!
Первый водитель. У сестры свадьба. А мы ведь и раньше с пассажирским паромом плавали.
Штурман. Не могу!
Второй водитель. Я с капитаном поговорю.
Штурман (задетый). За погрузку отвечаю я.
Второй водитель. Блеск! Значит, ты нас и погрузишь. Что это за детский разговор — не могу? Послушай (обнимает штурмана за плечи), тебе сейчас не повредило бы... Голова-то какая! Пошли!
Направляются все втроем к цистернам.
Штурман. Не могу я. Не положено.
Второй водитель. Не могу, не могу. Как девчонка! Со времен Ноя еще ни одна цистерна на пароме не горела. Детский разговор.
Штурман. Законы эти хуже собак: все только запрещают и ни один ничего не разрешает.
Второй водитель. Значит, поговорить с капитаном?
Штурман. За погрузку отвечаю я!
Второй водитель. Ну, так отвечай!
Штурман. И отвечу.
На миг они скрываются за цистернами. Штурман возвращается оттуда более бодрым и уверенным, но все же косится на командный мостик: не видел ли капитан.
Тем временем «Енька» кончилась и уступила место какому-то сатанинскому завыванию, под которое четыре девушки вихляют бедрами вокруг груды велосипедов. Заметив возвращающегося штурмана, они посылают ему «алло» и окружают его.
Маль. Пустите же нас на корабль, капитан.
Xелью. Мы никому не скажем.
Реет. Мы хорошие.
Штурман (исполненный достоинства). И верно — недурны. Но погружу я вас последними. А пока укоротите язычки.
У портовой конторы, ожидая разрешения на погрузку, стоят машины. Вперед всех протиснулся «москвич». Его водитель открыл свою дверцу и свесил ноги наружу. Он сидит спиной к девушке и равнодушно смотрит на море. Девушка не потрудилась даже открыть дверцу — она сидит и лениво поводит своими молодыми глазами. Двое молодых людей, связанных лишь скукой и постелью. Парень с комсомольским значком маятником шагает возле машины и вызывающе поглядывает на водителя «москвича».
Их четвертый товарищ возвращается и кладет на заднее сиденье бутылки. Водитель с девушкой тотчас оборачиваются и смотрят назад.
Водитель. В порядке?
Девушка (зевая). Господи, какая скука!