Парень (откровенно). Говори что хочешь, но любовь — штука мировая.
Девушка. Как верно ты говоришь, как красиво.
Парень. У меня сейчас в душе и в голове такая каша, что я могу говорить только чистую правду. Совсем, понимаешь, поглупел.
Девушка (придвигаясь к парню). Я тоже. Мне и говорить-то не хочется. Поцелуемся!
Носовая палуба, на которой после исчезновения четырех машин освободился большой кусок пространства, выглядит жутко. Зияет апарель, за которым виднеется море, ожидающее новой жертвы. Поскольку паром почти не движется, море вокруг кажется застывшим, еще более застывшим, чем сам паром. И хотя людей на носу много, над каждым нависло одиночество беды.
Если посмотреть на паром с апареля, то теперь, после того как машины перестали закрывать грузовик с хлопком, несчастье стало обнаженнее. Туннель под мостиком черно-сер от дыма, под машинами и вокруг них пузырится вспененная вода. К счастью, она не заливает носа, слегка задравшегося вверх после того, как машины сбросили в море.
Девушки-филологички стоят рядышком, у них за спинами водитель «москвича» с подругой. Их молчаливый спутник присоединяется к летчикам, все остальные стоят вокруг штурмана. Ни у кого нет охоты подходить к цистерне, находящейся в такой близости от грузовика с хлопком и все время поливаемой из шлангов.
В кабину правой цистерны уже сел ее молодой водитель и завел мотор.
Голос капитана. Цистерна, трогайтесь своим ходом с места!
С чувством облегчения все как один переходят к безопасной цистерне на правом борту.
Голос капитана (нетерпеливо). Эта пусть подождет! Там ничего не горит. Возьмемся за другую — и поживее!
Все поворачиваются. Девушки, первыми подошедшие к правой цистерне и уже засучившие по-мужски рукава, оказываются теперь последними. Они не рвутся вперед. Как всем людям с трезвым рассудком, вторая цистерна, куда более опасная, чем горящий грузовик, им тоже внушает страх.
Капитан видит, что люди идут ко второй цистерне неохотно и словно бы крадучись, что расстояние между штурманом и остальными увеличивается, что боцман и тот замедлил шаг. Более того, ему понятен их страх, и в душе он как бы подталкивает их сзади и грудью и силой воли, и потому он говорит в рупор безучастно и подчеркнуто казенно:
— Товарищ штурман, поскорее отправьте эту цистерну ко всем чертям!
Штурман. Слушаюсь, товарищ капитан! (Своей команде.) Прошу вас, возьмемся! Девушки! Ну же!
Люди подходят к цистерне. Кабина пуста, водитель исчез.
Боцман. Водитель пропал!
Капитан. Пусть кто-нибудь заведет мотор!
Штурман. А ну-ка, красавицы, спихнем эту бомбу в море!
И еще недавно такие острые на язык девушки послушно идут за ним.
Вся эта «спасательная команда» — боцман, штурман, летчики, молчаливый парень из «москвича», двое свободных водителей, девушки — полукругом обступают цистерну. Миг растерянности. Цистерна велика и тяжела, ее левый край так плотно прижат к борту, что к нему не подступишься. Сзади тоже нет места, чтобы толкать. Там переборка и горящий грузовик.
Из-под цистерны вылезает парень с комсомольским значком. Он весь грязный и мокрый. Сейчас на палубе нет места страшнее того, где он лежал. Натянутый прыгающий шланг обдает стекла мостика шипящей струей, но парень тут же опускает его вниз.
Парень с комсомольским значком. Оттолкните ее! Она все загораживает.
Водитель цистерны одиноко стоит на корме, курит и смотрит на воду. Ему страшно, ох, как ему страшно и как он старается это скрыть от самого себя!
Боцман. Эта шваль смылась. Приволок на паром смерть, а сам исчез, пес паршивый. (Оборачивается назад.) Кто водит машину? Заведите ее и строньте с места. Руками ее не столкнешь.
Внезапно между двумя летчиками появляется доцент. Выглядит он нелепо и беспомощно, руки его дрожат, но голос звучит твердо.
Доцент. Я умею водить. У меня есть права. Мой долг...
Боцман. Долг долгом. Еще кого нет?
Доцент. Я учился... Я должен.
Девушка (водителю «москвича».) Атс, ты же понимаешь в машинах. Выручи этих лопухов. Подумать только...
Водитель «москвича» (кусая губы, в сомнении). Этой марки я не знаю.
Внезапно цистерну и всех людей вокруг окутывает удушливый дым. Почти ослепнув от дыма, доцент пытается открыть дверцу кабины и сесть за руль.
Капитан ВВС, щурясь, наблюдает за интеллигентской беспомощностью доцента.
Капитан ВВС (по-русски). Позвольте, боцман, мне. (Доценту.) Извините, но, наверно, я лучше знаком с такими машинами. (Влезает в кабину.) Я строну с места. А потом будете толкать!