— Дядька Нестор, — спрашивал Тимоха, — а куда днём прячется ночь?
— Я думаю, — помолчав, ответил Нестор, — в подполье забирается, в сараюшку, где дрова лежат… На чердак к воробьям.
— А ещё? — не отставал Тимоха. — Она же вон какая большая.
— За печку прячется, за шкаф, по закоулкам разным да уголкам. В трубу, наверное. А труб вон сколько в деревне! В каждом доме есть.
— А я, — оживился Тимоха, — в закрытой кастрюльке темноту один раз заметил. Что это, думаю, в кастрюльке у хозяев? Может, что-нибудь вкусное для меня приготовили? Приподнял крышку, а там темно. Тогда я её отбросил, крышку-то, а в кастрюльке пусто. Она, ночь, мигом из кастрюльки убежала.
— О-хо-хошеньки! — вздыхала в малиннике полудница. — Хоть бы хозяева приехали да полили что надо…
Корешки растений искали влагу в перегретой за день земле…
А два паука — Федька Сломанная Лапа и Гоша — вышли на охоту. Пора было сети свои отремонтировать и укрепить. Вдруг ночью ветер подымется и дождь хлынет. Да и проголодались они за день.
А звёздочки на небе мерцали, мерцали, и ни облака, ни тучи их не затягивали…
Дождик!
Утром, не с первым, конечно, автобусом, а со вторым, прикатили хозяева. Как и все городские жители, любили они в воскресенье поспать и успевали только ко второму, а то и к третьему автобусу.
— Дядя Юр-pa, кто приехал? — прокричал вслед автобусу петух Костя.
— Сейчас посмотрим, — ответил дед Юрий и отправился за калитку.
Полудница давным-давно поднялась, обошла весь огород, поговорила с огурцами, подбодрила их:
— Что поделаешь, вчера ентот дождь обошёл нас, может, сегодня дождёмся.
— Так, Акуля, — жаловались огуречные плети, — сил нет ждать. Нам же сырая земелька нужна. В сушь огурчиков не будет.
Услышав, как прокатил мимо автобус, полудница затаилась в конце огорода, ожидая, побежит встречать гостей кот Нестор или нет. Если кинется во двор — значит, приехали. Кот никогда не пропускал приезд хозяев.
А хозяева уже спешили к своей калитке.
— Здравствуйте! — говорили они всем встречным. — Здравствуйте, дядя Юра!
Дед Юрий приготовился отругать их за то, что давно не приезжали, но во дворе орал Нестор Иванович, и дед Юрий не успел сказать все плохие слова, которые он приготовил для ленивых соседей. А Ика, Икина мама и мальчик (имя его называть нельзя, а почему, мы уже говорили) сразу принялись за работу. Каждый делал самое важное, то, что никому больше не доверишь.
Хозяйка кормила кота, а то бы он тёрся о ноги, бодался, не давая никому проходу. Мальчик погрозил на всякий случай кулаком пауку Федьке Сломанная Лапа, чтобы не свалился за шиворот, и принялся качать помпу. Ика подставляла под неё вёдра. Когда вёдра наполнялись холодной водой, относила их в огород, чтобы вода нагрелась на солнышке, а вёдра понежились в тепле.
Ика и её брат были уже опытными огородниками и знали, что холодной водой из-под земли, да ещё в жаркий день, нельзя поливать растения. Делают это или рано утром, когда запищит первый комарик, или вечером, когда этот комарик подрастёт и кого-нибудь укусит.
Накормив кота, хозяйка отправилась посмотреть огород.
— Бедненькие, — говорила она овощам, — сегодня мы вас напоим.
— Знаем, как напоите, — ворчал чеснок. — Перец польёте, баклажаны свои любимые польёте, а нам — что останется…
Но хозяйка не слышала, что там шепчет чеснок, она уже здоровалась с пугалом:
— Привет, Игнат! Вон ты какой подсолнух высокий вырастил. Молодец!
Игнат радовался, что его хвалят. «Конечно, — думал он — если бы подсолнух не рос рядом со мной, его бы уже давно кто-нибудь затоптал».
Жимолость хозяйка похвалила:
— Видишь, какая ты в этом году рясная. Стоишь вся голубая. Будто у тебя платьице из ягод. Теперь уж я не буду тебя вырубать.
Прошлым летом, когда с жимолости собрали всего неполный стакан ягод, хозяйка рассердилась и пригрозила:
— Всё! Терпение моё кончилось! Весной я тебя вырублю, а здесь посажу что-нибудь другое.
Объявила это хозяйка, ушла и больше до самой зимы к жимолости даже не подходила. Так она на нее рассердилась.
Жалко было полуднице жимолость. Она долго вздыхала да охала и наконец заявила:
— Ты енто чего не стараешься? Игнат вон день и ночь не спит, тебя караулит, а ты…
А вот в это лето жимолость сама удивлялась, сколько на ней ягод. «Меня бы хоть раз полили, тогда бы и ягоды стали покрупней», — думала она.