Он ласково сжал мою лежащую на одеяле руку и внимательно, уже без всякого смеха, посмотрел мне в глаза.
— Ты нужна нам!!
— Хорошо, — я едва смогла выговорить эти слова, горло сжималось от неожиданных эмоций. Растерянность, боль потери, радость от понимания, что я нужна им с Мари такой, какой я стала, признательность..
— Значит, договорились. — Демон попытался вскочить с кровати, но застонал и рухнул обратно, — знаешь, так ужасно, что я до сих пор не могу нормально двигаться, — пожаловался он мне, смешно кривя рот.
— Ксай, я согласна, но я постараюсь вскоре встать и хочу уехать к маме. Потом буду думать обо всем остальном. Через год я вернусь. Не обещаю, что все, что ты мне тут наговорил, возьму на себя, но вернусь и мы посмотрим.
Через несколько дней, предчувствуя, что леди Аррагриэлла вполне может осуществить свою угрозу и прилететь за мной, решила уехать по-тихому. Нет, я хотела увидеть и семью драконов и гномов, но именно сейчас мне было тяжело с любым, кто знал меня раньше.
Даже с сестрой, хотя ближе ее у меня никого не было. И я, договорившись с Ксаем, что он откроет мне переход, в последний момент предупредила сестру, что завтра с утра уезжаю. Сначала в поместье — нужно было повидать тетю Элизу и Проспера, которые уже сходили с ума, узнав, куда мы с Марион попали. А потом к маме. Утром, слегка шатаясь от слабости и какого-то нового ощущения себя, дошла до кабинета Ксая, где демон уже пытался хотя бы по полдня сидеть, занимаясь делами своего царства. Там распрощалась с Мари, обняла демона, получила еще кучу наставлений и храбро шагнула в черную дыру перехода.
Вышла перед воротами поместья. Вдохнула свежий, с запахом мокрого после дождя леса воздух, сладковатый аромат цветущего сада и впервые после того злосчастного дня улыбнулась. Я дома.
Пока неторопливо шла к крыльцу, с боковой дорожки ко мне вышел Миран и, увидев, остолбенел. Выронил из рук какие-то железки, шагнул ко мне, неверяще улыбаясь, а потом подхватил на руки, закружил и, не спуская с рук, кинулся к главному входу, вопя как раненый буйвол:
— Она вернулась!!! Лия вернулась!!!!
А потом начался сумасшедший бардак, на крыльцо высыпали все, кто был в доме. Вопли Марты: 'Ой, дитя-то прозрачное совсем, на умертвие похожее', перемежались стонами Санни: 'Ай!! Лышенько, а косы-то, косы-то где? Как же без волос-то теперь?'. Тетя рыдала, везде ощупывая меня, не до конца веря в то, что я стою перед ней вполне живая и реальная. Графу впервые на моей памяти изменила его железная выдержка. Не дожидаясь, пока Элиза выпустит меня из своих рук, он отодвинул жену, схватил меня за плечи и практически заорал мне в лицо:
— Лия, Боги!!! Лия…вы живы? Живы?
После чего прижал к себе так, что дышать стало невозможно, и выдавил из себя:
— Поверить не могу…живы..
Наконец, тетя взяла себя в руки и командным тоном начала распоряжаться:
— Ванна, Санни! Марта — обед!! Миран — распрягай лошадей, сегодня мы никуда не едем. Лия — сейчас ты моешься, обедаешь, а потом мы…, - тут тетя сверкнула глазами, — поговорим!!!
Я только и могла, что улыбаться. Не сопротивляясь, отправилась в ванну, затем послушно глотала все, что навалила мне в тарелку Марта, не отходящая от меня ни на шаг и пытающаяся впихнуть в меня еще кусочек какого-нибудь блинчика. Попутно заверяла всех, что и у Марион все хорошо, что ее жених замечательный, что они любят друг друга. Сообщила тете и графу, что им пора срочно готовиться к свадьбе племянницы, потому как демон ждать совершенно не собирался, и его бы воля, Мари уже давно была бы его женой. Узнав, что мужем ее любимой племянницы станет Повелитель демонов, а Марион теперь у нас
Повелительница, тетя подавилась пирожным и растерянно посмотрела на мужа. Граф, наоборот, усмехнулся:
— Эли, это же прекрасно. Они любят друг друга, а главное, никто не посмеет больше командовать Марион, мне даже немного жаль ее подданных., - после чего залился неудержимым смехом.
После обеда, привычно устроившись в своем любимом кресле в кабинете тети, я рассказала им все в мельчайших подробностях, попутно преследуя довольно меркантильную цель — я не хотела ехать на прием к Его Величеству. Я действительно пока не была готова к встрече — ни с милордом, ни с королем, поэтому хотела, чтобы граф был полностью в курсе дела. Про себя я уже решила, что сначала сама пойму, чего хочу и решу для себя, как я собираюсь жить дальше. И только потом буду слушать, что мне будут предлагать другие.
Тетя, слушая мой рассказ о том, как нам пришлось туго в подземельях Жреца, заплакала. Когда же я призналась, что во мне больше нет магии и что мой зверь умер, ахнула и замолчала, закрыв лицо руками. На щеках графа ходили желваки. Он слушал, не перебивая меня, но с каждым словом словно старел на глазах и, когда услышал приговор мне как магу, на минуту закрыл глаза и глухо произнес: